Тут я просыпаюсь, поднимаю голову, а на ветках огромное количество обезьян, и они такие хорошие, добрые, но хулиганистые абсолютно. Невероятно, но это они у меня все воруют. Я такая: «Ах вы чупупурики! Я вам сейчас устрою!» В итоге, конечно, я поела.
На следующий день меня разбудили очень рано, в 04:45. Это надо, конечно, лично слышать, когда монастырь запел свои молитвы, огромное количество монахов своими голосами, низкими голосами.
Но вы представьте себе, как в унисон и в многоголосие поют 150–200 человек. Это раздавалось как колокольный звон. Это было действительно колокольным звоном. У нас в России колокольный звон, а у них эти голоса. Причем они поют и утром, и днем, и вечером. Это же молитвы. Я вскочила с постели, подбежала к окну и смотрела туда, это было совсем недалеко, монастырь находился внутри резиденции Его Святейшества Далай-ламы. В резиденции я потом оказывалась не один раз, Господь мне подарил несколько встреч с Его Святейшеством.
Послушав замечательное пение, мы двинулись в дом Ринпоче. Идти было совсем недолго. На удивительной улице с потрясающим видом располагался трех– или четырехэтажный дом с балконами. В дальнейшем мы с Сашей там много работали. И Саша сделал на одном балконе сад с цветами, подарок Ринпоче. Тот хлопал в ладошки, он улыбался и был счастлив.
Балконы были очень знаковые. На один балкон был выход из его приемной комнаты, сразу же после приемной комнаты была комната, где он молится: малипусенькая монашеская спаленка с одной железной постелью, в которой он практически не находился, потому что в основном он медитировал. И вот Богдо-гэгэн IX сказал мне по секрету о том, что с балкона видна резиденция Его Святейшества, но самое главное – видна его спальня. Только из этой точки, только с этого балкона, который мы, как говорится, освятили цветами. И вот на этом балконе ночью я сидела как завороженная и смотрела на эту светящуюся оранжевым светом комнату, потому что Ринпоче мне сказал: «Его Святейшество не спит никогда, он просто медитирует, поэтому ты видишь там свет».
А на Тибете есть одна удивительнейшая практика. И он постоянно ею занимался, и многие люди приближенные, такие, не бизнесмены-Ринпоче, а серьезные Ринпоче занимаются этой очень сильной медитационной практикой. Самое главное – в момент, когда приближается выход из тела, момент физической смерти, не испугаться. То есть надо быть настолько, настолько счастливым, чтобы принять этот выход как большой божественный праздник. Когда дух выходит, он должен быть счастлив, он не может быть в испуге, иначе у него не будет хорошей новой инкарнации. А у Его Святейшества огромная задача: он должен опять вернуться Далай-ламой, точно так же и Ринпоче, и несколько великих тибетских святых, которые относятся к этой определенной касте. Для этого нужна эта практика.
Вот я завороженно и смотрела на горящий свет, и никто меня никогда не учил медитировать, я не знаю, что это такое. Я просто закрывала глаза, складывала ручки и улетала куда-то, просто к Богу. Иногда у меня было такое чувство, что это был выход из тела, но я не думаю, что это на самом деле было так, потому что могла бы потеряться и не вернуться обратно (однажды такой опыт у меня случился во время практики чод, и, слава Богу, Ринпоче был рядом). Когда я открывала глаза, то не понимала, какое количество времени прошло. Я думаю, что просто попадала в поток молитвы Ринпоче, который в это время тоже медитировал, и у Его Святейшества Далай-ламы была медитация, на которую я смотрела с балкончика; я думаю, они меня забирали с собой.
И когда я открывала глаза примерно в середине ночи, у меня было столько энергии! Я не знала, что с ней делать. Я выходила на улицу, конечно, все люди спали. Я уходила чуть-чуть в сторону, туда, где нет отелей, туда, где нет людей, где я никого не могу побеспокоить, и начинала петь песни как сумасшедшая, таким низким голосом, подражая монахам. Это было, конечно, совершенно потрясающе.
Ринпоче был основателем величайшей практики чод. Это одна из самых сакральных практик. Например, Его Святейшество Далай-лама этой практикой не владел. Это такая жертвоприношенческая история, которую трудно описать. Я с монахами каждый день занималась этой практикой. Идет специальный ритуал, когда все молятся, молятся, молятся и говорят хорошие слова. И они предлагают разным плохим сущностям, которые всегда вокруг нас и которые могут попасть в людей, издеваться над ними и все поменять в их жизни, они предлагают свое тело этим сущностям, чтобы те не трогали других живых существ, не приставали к людям, осведомленным или неосведомленным. Ты берешь и предлагаешь: «На, возьми, съешь меня, делай все, что хочешь, только планету оставь в покое». Это была мольба за всех людей и за всех живых существ.