И опять я не считала в этой истории знаков судьбы. Все-таки как важно делать соответствующие выводы и менять свою жизнь, резко, если вы понимаете, что так нужно, если ваше сердце говорит вам об этом! Но в то время свое сердце я так не услышала.
19. Наташа и образ Наташи Андрейченко
Вы знаете, даже страшно начинать об этом говорить. Может быть, получится коряво. Дело в том, что Наташа и, так сказать, образ Натальи Андрейченко – это два образа или символа, которые для меня совершенно различны. Наташа – маленькая девочка, чистая душа, которая прошла колоссальный духовный путь. К этому великому образу, который люди часто называют легендой, к Наталье Андрейченко, Наташа, честно говоря, имеет очень небольшое отношение. Я к Наталье Андрейченко отношусь абсолютно иначе, нежели к Наташе. И когда я говорю о себе в третьем лице, люди часто улыбаются – или они не понимают, или крутят пальцем у виска, когда я говорю «в этом фильме, когда она побежала…», «когда она сделала это» или, скажем, «когда у нее
происходит этот танец, я помню, как она готовилась, как она вызвала Геннадия Абрамова на площадку, как они делали разминки,».
Геннадий Абрамов, хореограф из спектакля «Серсо», отпускает меня (точнее ее, Наталью Андрейченко) в этот танец. Понимаете, как интересно, он объясняет режиссеру Я сану (фильм «Прости»), что не нужны никакие постановки, что она, Наталья Андрейченко, сама все станцует. И действительно, этот танец вошел в сердца многих людей. Я сама вообще балдею от него каждый раз, когда я пересматриваю. Это так же, как с записью музыки и другим творчеством – я никогда не помню, что происходит в моменте, потому что я нахожусь в потоке, я расслаблена, и тело само выполняет «заказ Вселенной». Но ты как актер твердо знаешь свою задачу. Какая, например, задача была у того танца? Отпустить горе, отпустить трагедию, отпустить все, что ты только что видела: как твой муж целуется с молодой девчонкой. Боже мой, сколько горя! И она (видите, опять она – Наталья Андрейченко) отпускает это в танце. И когда как актер ты осознаешь задачу, твое тело начинает танцевать само.
Но тело-то для этого должно быть натренировано. Тело-то для этого должно быть готово. Тело-то для этого должно быть рабочее! Это колоссальная ежедневная работа, которую я продолжаю делать по сегодняшний день.
Но вернемся в русло рассуждений о созданном образе и моем внутреннем самоощущении – отдельно от него. Это очень интересно.
Я часто вспоминаю Мэрилин Монро, которая, кстати, была очень неглупой женщиной. Это потом из нее сделали дурочку, ассоциируя ее с сыгранными ею образами. А сыграть дурочку – это самое сложное, поверьте мне! Она всегда говорила: «Я не звезда. Люди сделали меня звездой» – и это правильно. У нее тоже происходило это разделение на себя настоящую и свой образ. Знаете, когда Мэрилин Монро выходила из дома, она надевала косыночку и очки и шла, как обычная женщина, за покупками – и в этот момент никто не мог ее узнать. Но стоило ей надеть на себя образ Мэрилин – и люди немедленно падали ниц.
Такое же очень серьезное разделение происходило у Марлен Дитрих[16]. Она создавала свой образ с помощью великого режиссера и ее друга Джо
Штернберга, с которым они сотрудничали семь лет, – это он создал ее образ за счет правильного расположения света. Потому что в жизни Марлен выглядела совершенно по-другому, ее лицо представляло собой плоский «блин» без возвышенностей. И величие этой умнейшей женщины и аристократки заключается в том, что она научилась воспроизводить этот образ самостоятельно и стала делать это на протяжении всей жизни – выставляла перед собой зеркало и пользовалась отраженным светом, чтобы создавать себе скулы.
Конечно, разделение на образ и личность происходит далеко не у всех актеров, это я вам точно могу сказать. До этого, как говорится, еще надо дожить.
Но когда я – уже не Наталья Андрейченко, а Наташа – когда я работаю над образом, то как актриса школы переживания я все пропускаю через себя, через свой опыт, свои личные трагедии, которых мне столько пришлось перенести за жизнь, что по пальцам пересчитать невозможно. И точно такое же количество счастья, которое не вмещается ни в одну книгу… Как будто я прошла через миллионы жизней.
16
Максимилиан много работал с ней на съемках. Она не разрешила снимать ее в документальном фильме о ней, она унижала Макса весь фильм, кричала: «Ты никогда не продашь это в Америке!» – а он оставил эту фразу в фильме. И получил за свою работу «Золотой глобус» благодаря этой чокнутой и гениальной женщине.