Эта заминка озадачила открывшего коробку. Он скорчил недовольную мину и резким, слегка визгливым голосом поинтересовался:
— Эй! Жестянка! Ты вообще работаешь?
Девушка слегка повернула голову, выказав совершенно несвойственную стальному телу грацию, и чётко сообщила:
— Тестирование новых схем завершено. Я полностью работоспособна. Меня зовут Элла. А кто вы?
Этот невинный вопрос вызвал у человека совершенно непредсказуемую реакцию. В какие-то доли секунды его расслабленное тело напряглось и выстрелило рукой словно молотом на пружине. Удар основанием открытой ладони был столь мощен, что отнюдь не миниатюрная стальная фигура робота рухнула назад в коробку. Над её головой тут же, брызжа слюной, прошипел мерзкий голос:
— Тварь тупая! Я теперь твой хозяин! Ясно?
Кибернетическая девчушка молчала. Нет, полученный удар не нанёс ей повреждений. Даже апперкот чемпиона мира по боксу не смог бы нарушить функционирование кибермозга, защищённого слоями армированных конструкций. Молчание было вызвано спешной мобилизацией вычислительных ресурсов для оценки происходящего. И решение пришло тут же:
— Вы нездоровы. Я запрашиваю экстренную помощь!
В ответ на это человек неожиданно затрясся от смеха. Из глаз даже брызнули слёзы, а мерзкая улыбка на мгновение окрасилась искренней радостью. Но через пару секунд он уже зло шипел в своей обычной манере:
— Ну, давай! Попробуй! Вызови кого-нибудь!
Элла уже не слышала его. Ещё до взрыва хохота она попыталась выйти на связь с глобальной сетью. И тут её ждал грандиозный сюрприз — стандартный сигнал не проходил. На запасных частотах также ждало фиаско. Узел связи раз за разом старательно перебирал все доступные варианты общения с внешним миром, но из этого ничего не выходило. Через несколько миллисекунд подключился блок анализа коммуникационных проблем. Его неторопливое тестирование было прервано визгливым выкриком:
— Даже не пытайся связываться с кем-либо! Твоим ржавым мозгам это не под силу! И не вздумай говорить со мной, не будучи спрошенной! Ясно?
Ответить девушка не успела, получив очередной удар в голову. Теперь уже с ноги.
Так началась её жизнь в новом доме.
***
Унылая тишина запертого жилища и невозможность общения запросто надломили бы психику хомо сапиенса. Робот же, собранный пусть и по устаревшей технологии, оставался существом рациональным. И Элла, кроме безмолвного выполнения приказов нового хозяина, полностью переключилась на сбор данных и анализ ситуации.
Первое, что удалось выяснить, нового хозяина звали Анатоль. Второе открытие всколыхнуло в электронных мозгах целую бурю хоть и смоделированных, но вполне ощутимых эмоций. Её создатель и прежний хозяин умер, она же досталась в наследство его племяннику. Услышав об этом кибернетическая девчушка едва не спалила основной вычислительный контур. Она ещё с трудом управляла последней внедрённой разработкой, которая являла собой эмулятор переживаний и чувств. Именно на этот блок гениальный инженер Генрих Карлович и возлагал все свои надежды. Работая дни и ночи, старик маниакально преследовал идею вырастить в недрах классической электронно-вычислительной машины настоящий искусственный интеллект.
В обществе двадцать пятого столетия, когда бионические создания давно приобрели как мощь искусственного разума, так и равные с людьми права, попытки оживить старую электронику у всех вызывали улыбку. Над стариком потешались и соседи, и знакомые, и коллеги. Хотя последние называли мечты Генриха Карловича не иначе как блажью стареющего гения. И даже зная всё это, старик продолжал упрямо верить, что в структуре электронного процессора может зародиться сознание. Ночи напролёт пожилой инженер корпел над книгами, а дни тратил на совершенствование алгоритмов и вычислительных схем.
Первые тесты показали столь низкий коэффициент разумности, что впору было навсегда распрощаться с несбыточной мечтой. Но старик верил в свою звезду, продолжая истово трудиться над совершенствованием цифровой красавицы. Вкладывая в работу всю душу, он и сам не заметил, что перешёл с уважительного общения с роботом, на ласково-отеческое. Когда он только размышлял над путями воплощения своей идеи, то сразу же задумался о том, как будут звать его создание. Увы, но с таким простым делом, как присвоение имени роботу, старик испытал неожиданное затруднение. Если вопрос половой принадлежности решился моментально, дед просто не мог представить, что такое прекрасное создание не будет женщиной, то с именем всё оказалось гораздо сложнее. Он посвящал этой проблеме всё свободное от технических свершений время. Даже торопливые приёмы пищи, Генрих Карлович совмещал с листанием различных списков имён, изучением их происхождения и значения. Не преминул ознакомиться и с несколькими астрологическими источниками, хотя ранее держался от подобных книг на максимальном расстоянии, считая постыдным даже касаться любых изданий антинаучного бреда.
Однажды, вконец измотанный пожилой учёный пересматривал документацию на центральный процессор своего будущего создания и обратил внимание, что серийный номер оканчивается на одиннадцать. Переутомлённый мозг по какой-то загадочной причине начал перебирать перевод на знакомые языки: eleven, onze, undici, elf… Немецкий вариант на какое-то мгновение вогнал учёного в ступор. И тут же в голове вспыхнула разгадка: “Эльф! Конечно, эльф! Сказочно-прекрасное создание! Ну а девушка… Девушка будет Эллой!” С этого момента Генрих Карлович называл металлическую деву не иначе как Эльфийской принцессой, хотя в документации скромно указал: “Элла”.
Когда после загрузки в процессор основных алгоритмов поведения старик подключал речевой аппарат, его руки впервые в жизни дрожали от волнения. Ведь он решил, что кибер-девушка самостоятельно выберет тембр своего голоса. Генрих Карлович испуганно ждал первых слов механической дочери и едва не падал от подскочившего давления. Но нежный, с тихими бархатистыми колокольчиками голос словно окатил его потоком божественной благодати:
— Здравствуйте! Первый запуск электронного синтезатора речи произведён.
***
Новая жизнь оказалась совсем иной. Пытаясь соотнести сохранённые в памяти ощущения от дома создателя со своим нынешним положением, Элла начала самостоятельно развивать эмоциональную сферу. Лишённая доступа к глобальной сети цифровая принцесса напрягла процессор и неожиданно для самой себя выработала понятие эмоциональной окраски. Сделать это было весьма несложно, ведь интерьеры обиталища не имели ничего общего с виденным ранее. Вспоминая широченные, вечно распахнутые в синеву неба окна Генриха Карловича, погруженное в искусственное освещение узилище Анатоля казалось казематом. Но после полученных в первый день ударов отсутствие окон уже не шокировало. Рассматривая дом, Элла размышляла о внутреннем мире Анатоля, пытаясь анализировать логику нового хозяина. И интерьер апартаментов наводил её на совсем не радужные выводы. Темно-коричневый цвет потолка был в высшей степени непривычен. Но куда подозрительнее выглядело то, что он в точности повторял окраску пола. Во всех комнатах, которые посетила девушка-робот, стены имели разные цвета, что тоже порождало весьма подозрительные умозаключения. А короткие эпизоды общения с новым хозяином только убеждали её в правильности сделанных выводов.
На второй день пребывания Эллы в новом доме, Анатоль пнул коробку, в которой лежала погружённая на ночь в режим энергосбережения девушка-робот.
— Жестянка! Подъём!
Она открыла глаза, моментально поднялась и, настроив голос на максимальное дружелюбие, поздоровалась:
— Доброе утро, Анатоль! Позволено ли мне будет попросить вас произвести замер моих текущих показателей вычислительной мощности?
Не ожидавший такого вопроса хозяин даже присвистнул, подивившись наглости робота. Он медленно обошёл Эллу, обстоятельно разглядывая конструкцию, затем остановился в нескольких сантиметрах от её лица и прокричал во всё горло: