Борис Петрович уже хотел выйти из палаты, но остановился на пороге. Он холодно посмотрел на переполненного радостью юнца и тихо сообщил:
— Имей в виду: твои подвижки никак не связаны с действием моего активатора.
Ян на мгновение опешил, но тут же возмутился:
— Я и не думал вас в чём-то обвинять!
— Прости. Я это так. Для информации. Кстати, на Лену он тоже никакого влияния не оказал.
— Что? Тогда как…
— Понятия не имею, — горько пробормотал старик, — Все экспериментальные воздействия шли через новый диагностер. А он той ночью вышел из строя.
***
Дождаться возвращения в палату оказалось не так-то легко. Ян целый день только и делал, что строил планы по общению с Леной. То что они ровесники, да ещё и оказавшиеся изолированными в одной палате уже само по себе неизбежно должно подтолкнуть к контакту. Но Ян не имел абсолютно никакого представления, как спросить об Элле. Заявление, что он якобы слышал, как она назвалась этим именем может иметь самые плачевные последствия. К тому же нет никакой гарантии, что всё это ему попросту не приснилось.
Ян так усиленно думал в этом направлении, что совершенно не обращал внимания на своё состояние. И когда на вечернем обходе Борис Петрович поинтересовался самочувствием, молодой человек по привычке равнодушно брякнул:
— Нормально.
Пожилой доктор не стал в этот раз докучать молодому человеку расспросами, а лишь сделал пометку в карточке и удалился.
Утром следующего дня Яна переместили в прежнюю палату. Когда каталка въехала в раскрывшиеся двери, дрожащего от волнения молодого человека озарила догадка: “Зачем что-то выдумывать? Буду просто общаться как незнакомый сосед. Пусть Лена сама всё расскажет!” И он радостно улыбнулся девушке. Но измождённый вид девушки красноречивее любых слов говорил, что сил на общение у неё попросту нет.
Оказавшись наедине с соседкой, Ян вдруг почувствовал себя невероятно неуютно. И его угнетало вовсе не отсутствие так ожидаемого общения. Пареньку было совестно ощущать себя практически здоровым рядом с едва живой девушкой. А уж про пользование компьютером и речи не было. Поэтому Яну ничего не оставалось делать, как также молча валяться до самого вечера.
***
На следующее утро Ян с ужасом обнаружил, что кровать Лены пуста. Жуткие предположения затопили разум молодого человека. Он уже вознамерился нажать кнопку экстренного вызова, когда обратил внимание на лежащую на его одеяле записку. Аккуратным почерком, явно представителя старшего поколения, было написано: “Лену увезли на процедуры”.
Ян рухнул на подушку. А за стоном облегчения тут же последовало осторожное вежливое покашливание. Борис Петрович уже стоял в дверях.
— Прочитал записку?
— Ага. Спасибо!
— Мне-то не за что спасибо говорить. Это Лена попросила написать.
— Лена? — поразился Ян.
— Я тоже был удивлён. Мне казалось, что вы вчера не общались.
— Ну… — протянул молодой человек, но продолжать не стал.
— Значит, всё же познакомились. Отлично! — подытожил профессор, — Лену к обеду вернём, а ты пока отдыхай. И через пару часов будь готов — поедем на томографию.
Короткая беседа с врачом породила в голове паренька невероятный сумбур. Вопрос “Откуда Лена знала, что он будет волноваться?” разрывал мозг множеством предположений. Ян крутился в кровати, мял подушки и строил сотни самых фантастических гипотез.
Вошедшая внезапно медсестра с удивлением обнаружила обессиленного пациента сидящим на скомканной постели по-турецки. Ян покраснел, извинился и, сгорая от стыда, поехал на очередное обследование.
***
Послеобеденное время оказалось целиком в распоряжении Яна и Лены. И если девушка могла посоперничать в спокойствии с мраморной статуей, то паренёк только что не грыз ногти. Наконец достигнув точки кипения, он выпалил:
— Почему ты попросила оставить эту записку?
Не меняя положения тела и даже не повернув головы, Лена едва слышно ответила:
— Мне казалось, ты испугаешься, что я умерла.
— Почему?
— Ну… я бы испугалась.
Неожиданный ответ мигом выбил из седла нервного юношу. Он обескураженно хлопал глазами, а потом жалобно выдавил:
— Но ты помнишь вечер, когда пришла в себя?
— Нет.
— Что? Как нет?! — Ян не верил собственным ушам.
— Не помню. А что?
— Да так. Ничего. Просто мне показалось, что мы раньше общались.
— Общались? — Лена осторожно повернулась в сторону Яна, — Не думаю. У меня хорошая память.
— Просто твой голос… Он очень похож на голос одной моей знакомой.
— Правда? — в ручейке тихой речи явно сверкнула струйка интереса, — Расскажи о ней.
Ян далеко не сразу нашёлся что рассказать. Он долго мялся, собираясь с мыслями, но всё же начал:
— Мы общались, когда я оказался в достаточно сложной ситуации. Мне неоткуда было ждать помощи. И вообще… я совершенно не представлял, что происходит. Было очень страшно.
— Страшно? Почему?
— Ну… неизвестность всегда пугает. А тут ещё и взаперти. Тишина, темнота и нескончаемый ужас.
— Понимаю. Так что же твоя знакомая? Она помогла тебе?
— Да. Точнее, мы ранее не встречались. Там вот и познакомились. Она тоже была жертвой.
— Жертвой?
Ян спохватился и постарался исправиться:
— Хотел сказать, жертвой обстоятельств.
— И это вас сблизило?
— Да.
— Понятно. Люди часто в опасных ситуациях становятся ближе.
— Я бы не сказал, — медленно пробормотал Ян, плавая в потоке воспоминаний.
— Не сказал?
— Мне почему-то кажется, что дело было не только в том, что нас сблизили обстоятельства.
— А в чём ещё?
— Наверное, она была единственным человеком, с которым у меня было по-настоящему душевное общение.
— Человеком? — в вялом голосе Лены явственно прозвучала усмешка.
— Да. А почему тебя это удивило?
Девушка не ответила. Она уже спала.
***
Всю последующую неделю Ян и Лена практически не общались. Молодой человек постоянно пытался найти повод для разговора, девушка же могла умолкнуть на середине фразы и в этот день больше не сказать ни слова. Такая манера речи очень сильно беспокоила Яна, и он даже не преминул поделиться этим с Борисом Петровичем. Профессор выслушал его, хмыкнул и посоветовал не удивляться странностям только что вышедшей из комы.
Ян не стал усердствовать. Каждое утро он с улыбкой здоровался и, словно заправский врач, справлялся о самочувствии Елены. Он изо всех сил старался не докучать соседке, прячась за экран ноутбука. Но периодически срывался и начинал что-то говорить. Если девушка была расположена к общению, то они перебрасывались короткими фразами, что неизменно одаривало Яна хорошим настроением на долгие часы. Но порой девушка лишь молчала. Общение Лены с навещавшими её родными тоже было малопродуктивным. Девушка совершенно не выказывала никакой реакции на их приход и, так же как и Яну, почти ничего не отвечала.
Эти странности всё сильнее и сильнее тревожили Яна. Но всё разъяснилось, когда на очередном обследовании Борис Петрович сокрушённо не посетовал:
— Лена, как и ты, выздоравливает. Но вот с головой у неё большие проблемы. Ты ведь и сам давно заметил, что она не очень разговорчива.
— Ещё бы!
— Всё дело в том, что она почти полностью утратила воспоминания. Какие-то широко известные факты ещё запечатлены в её сознании, но не более. Ни родных, ни подруг, ни подробности своей жизни она не помнит. И боюсь здесь никто помочь не сможет. Кроме тебя.
— Меня?! — Ян вытаращил глаза от удивления.
— Именно тебя. Я бы очень хотел, чтобы ты ей помог.
— Но как?
— Пока вы в одной палате, общайся с ней на разные темы. Больше рассказывай. Но так, чтобы как-то вовлечь её в разговор, не требуя от неё ответов. Построй общение так, чтобы она как можно больше извлекала информации. Сможешь?
— Легко сказать, — нарочито важно проворчал польщённый такой честью паренёк.
Теперь их общение приобрело более осмысленный характер. Ян заранее строил план разговора, чтобы осветить какое-либо событие из недавнего прошлого, которое хоть как-то могло касаться их обоих. Для этого ему приходилось непрерывно раскапывать гигантские новостные архивы. Но частенько темы всплывали сами по себе.