”Проклятый чистоплюй Жерар! Сажал в темницу лишь какое-то отребье! Иметь дело с таким скотом? Нет! Увольте! Придётся постараться поискать что-то посвежее и понежнее. Хотя судя по тому что я видел на улицах, задача будет не из лёгких”.
Куда больше восторгов в его больной душе вызвал антураж темницы. Один только скрип, с которым тяжёлые ржавые цепи скребли каменный пол, приводил инквизитора в неописуемое ликование. И он ежеминутно задавался вопросом: почему он раньше не отобрал у придурковатого дядюшки оборудование и давным-давно не переселился в эти блаженные времена?
Анатоль решил, что обязан как можно скорее наполнить стены этого, в высшей степени уютного помещения новыми гостями.
***
По пути домой Анатоль с сожалением смотрел на уродливых торговок и грязных крестьян. Ни о каком удовольствии от общения с таким сбродом даже думать не приходилось. И инквизитор начал перебирать возможности загрести в свои лапы рыбу покрупнее. “Мясцо знатных особ наверняка понежнее, да и почище. Нужно срочно изучить эту возможность! Как тут общается местный высший свет? Должны же быть какие-нибудь приёмы, званые вечера или балы? Неужели ждать очередного церковного празднества, чтобы эти увальни сами припёрлись в собор?”
Размышляя в таком ключе, Анатоль добрался до дома. В нос ударили ароматы горячей стряпни, и не получавший весь день пищи желудок тут же заурчал. Анатоль безо всяких церемоний крикнул с порога слуге:
— Жрать неси скорее, выродок!
Гастон вздрогнул, молча поклонился и пригласил хозяина к столу.
В этот раз пища куда больше понравилась Анатолю. Он уплетал за обе щёки, уже совершенно не смущаясь стоявшего тут же слуги. И даже вино оказалось куда приличнее чем утром. Сделав последний глоток, Анатоль радостно цокнул языком, вытер перепачканные руки о скатерть и резво поднялся. Он уже хотел направиться к себе, но искоса брошенный старым слугой взгляд тут же заставил насторожиться. Параноидальная подозрительность никогда не подводила Анатоля, вот и сейчас она яростно сигналила, что хромоногий чёрт что-то заподозрил. “С ним придётся разобраться поскорее. Хотя, зная его осторожность и преданность, сложно предположить, что он осмелится сделать что-то прямо сейчас. Старый хрен будет думать и присматриваться. Чтобы отважиться на какое-либо действие, Гастону нужно дозреть. А значит, сегодня я в безопасности. Но вот завтра…” И, строя планы один омерзительнее другого, Анатоль забылся сладким сном.
Было едва за полночь, когда инквизитор неожиданно открыл глаза. Что-то явственно просигналило, что нужно прийти в себя. Анатоль напрягся и моментально выдернул из-под подушки широкий кинжал. Однако непроглядная тьма, царящая в комнате, была пуста и безопасна. Да и во всём доме не было слышно ни шороха. Готовый ко всему Анатоль на несколько секунд замер, но ничего так и не произошло.
— Тьфу! Чёрт! Приснилось, что ли? — пробурчал он недовольно, взбил подушку и опять нырнул в грёзы.
Но в этот раз уснуть ему было не суждено. Неожиданно чёткий, явно автоматический, голос внятно произнёс:
— Установка зеркалирования информации готова к работе. Выберите цель для запуска процедуры миграции.
— О-па! Так вот что меня разбудило! — Анатоль тут же сел на кровати и расплылся в радостной улыбке, — Ещё один дядюшкин подарочек сработал. Замечательно! А то я уж начал беспокоиться. Так, и кто же готов для нашей процедуры?
К неудовольствию Анатоля в предложенном списке оказалось совсем немного людей. И поначалу это его страшно удивило. Но вспомнив механизм работы установки зеркалирования, он смирился:
— Вот чёрт! Совсем позабыл, что она оперирует только теми, с кем я общался. Хм… кого же выбрать? Вот! Возьму-ка в оборот старину Гастона!
— Принято! — отчеканил голос автомата, — Пожалуйста, засыпайте.
Анатоль рухнул на подушку и, смежив веки, радостно подумал: “Как хорошо, что работа такой полезной установки может быть организована даже на базе мозга примитивного жителя средневековой глухомани…”
***
Утреннее пробуждение оказалось куда менее приятным, чем накануне. Тело слушалось столь тяжко, что без стона нельзя было даже перевернуться на бок. Когда же Анатоль разомкнул веки, то обнаружил, что его будит небесное создание. “Ага! Это же Бланш, дочь Гастона. Бедняжка и представить не может, что я в теле её отца. А она, кстати, недурна собой. И как я это раньше не приметил?”
С помощью ничего не подозревающей девушки Анатоль наконец смог сесть. Стариковское тело ломило. Явно поражённые артритом пальцы с трудом приняли одежду, но облачиться в неё уже не было никакой возможности.
— Помоги мне, — хриплый старческий голос получился великолепно.
— Святые угодники! — запричитала Бланш, — Совсем тебя загонял хозяин! Вот правду люди говорят, что нет в нём божьей жалости.
Услыхав такое, возмущённый Анатоль едва не разразился ругательствами. Но хитроумный злодей решил не пугать девчушку попусту, а поберечь её психику для более подходящего момента. Он молча поднялся и, пересиливая боль и немощь, медленно побрёл в комнату господина. Несмотря на изрядный вес и грубость массивных петель, дубовая дверь распахнулась невероятно легко. Анатоль с интересом осмотрел только что покинутое тело. Оно, без сомнения, было живо. Грудная клетка периодически расширялась, нагоняя в лёгкие свежий воздух. Казалось, что инквизитор спал. Но в отсутствии сознания никакие внешние воздействия не могли привести его в состояние бодрствования.
Анатоль глядел на лежащее тело и не испытывал никаких эмоций. Он понимал, что должен либо вернуться в него в течение двух суток, либо распрощаться с ним навсегда. “А нужно ли мне оно? Теперь, когда я могу мигрировать из тела в тело, его преосвященство может упокоиться. Но пока тебе, старина Жерар, помирать рановато. Ты поможешь мне провернуть один занятный фокус”. Анатоль усмехнулся и, припадая на больную ногу, покинул комнату.
— Что наш господин желает на завтрак? — тут же подлетела Бланш.
— Ничего. Их милость заболел. Он не будет выходить. Нам позволено бездельничать.
Девушка могла бы заметить в речи старого отца подозрительные шероховатости, но восторг от внезапно свалившегося выходного затмил юный разум. Счастливая Бланш что-то прочирикала и унеслась по своим делам. Анатоль же отправился на рынок. Расчет его был прост: он собирался пообщаться с максимальным количеством людей, дабы иметь возможность перемещаться и в их тела.
Как Анатоль и предполагал, Гастона в городке знали все. Каждый встречный считал своим долгом вежливо поздороваться и справиться о его самочувствии. Но что несказанно удивило — старика действительно уважали, совершенно не выказывая при этом даже минимального опасения. Анатоль не верил своим глазам, понимая, что в горожанах не было ни капли страха перед слугой всесильного инквизитора. И торговки, и стражники, и мастеровые радостно приветствовали хромого старика. Даже проезжавший мимо городской голова не преминул с улыбкой пожелать тому доброго утра.
Анатоль бродил по улицам до самой темноты. Наполнение базы установки зеркалирования информации шло семимильными темпами. Большинство жителей города, сами того не подозревая, были готовы безвольно отдать своё тело в полное распоряжение психопата из другого времени. Теперь ему ничто не мешало устроить в этом захолустье настоящее кровавое веселье. И купаясь в своих чёрных замыслах, старик со злобной улыбкой отправился домой.
Окна первого этажа ярко горели. Видимо, вернувшаяся Бланш, как всегда, была занята стряпнёй. Анатоль грузно перешагнул порог и на все восклицания дочери Гастона миролюбиво посетовал:
— Не тревожься! Пусть господин поспит. Вон как изводит себя! — и тут же не терпящим возражений голосом скомандовал: — Дай мне сейчас поесть, а затем живо отправляйся спать!
***
Засыпать в теле старика было тоже делом непростым. Анатоль совершенно терялся от непонимания, как хромоногий Гастон вообще может передвигаться. Но эти мысли отняли у него лишь пару минут перед погружением в сон. Старческие веки смежились, и сознание уже было готово соскользнуть во тьму забытья. Амплитуда нейроимпульсов пошла на убыль, что незамедлительно