— Он болен, — прошептала насмерть перепуганная Элла.
— О нет! Я как раз здоров. Жаль, что вы этого не поняли. Но у меня больше нет ни времени, ни желания что-либо объяснять. Пора с вами прощаться. Сейчас я пущу газ, и вы безболезненно отправитесь в небытиё.
Анатоль встал и подошёл к стене. Он откинул край гобелена и поднял стеклянную крышку панели, под которой находилась массивная красная кнопка…
Глава 27. Жерар и Анатоль
Жерар безмолвной тенью продолжал бродить по дому Анатоля. Он сидел то в одной комнате, то в другой. Медленно ступая по коридору, он зачем-то ощупывал стены, порой подолгу смотрел на предметы домашнего обихода, иногда часами крутил в руках какую-либо утварь. Когда к нему обращались, он всегда внимательно выслушивал. Если кивал, то это значило “да”, если молчал — “нет”. Иного общения пока не получалось.
После выхода из виртуальности Жерар сразу же начал заниматься хозяйственными делами. И хотя в доме практически всё было автоматизировано, Жерар всё равно находил себе занятия. Сергей Кузьмич как-то заметил, что тот поправляет сложенную в шкафу одежду, надобности в этом не было никакой. Ведь пройдя полный цикл очистки, все предметы раскладывались обслуживающим шкафы автоматом.
Виктор с Кириллом быстро привыкли к странному поведению нового обитателя. Куда больше тревог вызывал шеф полицейского департамента темпорального надзора. Сергей Кузьмич пытался не подавать виду, но подчинённым было ясно, что он страшно переживал неудачу психокоррекции. Нет, в его душе не было и тени страха, что можно ожидать чего-то опасного от средневекового инквизитора да ещё и с расшатанной психикой. Пожилой полисмен никак не желал смириться с фактом, что не получилось провести столь рядовую процедуру. С другой стороны, он не мог высказать ни слова упрёка Филиппу, ибо был абсолютно уверен в его искренности и квалификации. По сотне раз на дню Сергей Кузьмич убеждал себя, что всё было сделано правильно. Но стоило увидеть бредущего по коридору Жерара, как сердце старика опять начинала сдавливать предательская боль.
В конце концов Виктор связался с Филиппом, изложил свои подозрения и попросил привести начальника в нормальное состояние. Бионикл тут же заверил, что попытается помочь всеми доступными способами. Вечером следующего дня он обратился к Сергею Кузьмичу. Полисмен удивлённо посмотрел на возникшую голограмму и поинтересовался:
— Привет, Филипп. Что-то произошло?
— Добрый вечер, Сергей Кузьмич. Да, кое-что, что вам нужно знать. Помните, я говорил вам, что сейчас нет возможности провести углублённое ментосканирование Жерара? Так вот, я попытался своими силами поковыряться в его трансформированной психоматрице…
— Так, — сразу напрягся полисмен.
— Знаете, я получил весьма странные результаты, — Филипп выглядел в высшей степени растерянно, — У Жерара и Анатоля наблюдается зеркальное совпадение нескольких блоков в глубинных подуровнях сознания. Что интересно: с Яном таких параллелей нет.
— Что это значит? — нахмурился Сергей Кузьмич.
— Этого я сказать не могу. И хочу вас заверить, что никакое исследование вам не даст ответа на этот вопрос. Такого просто ранее не наблюдалось. Я могу предположить, что тут имеет место влияние перемещения во времени.
Сергей Кузьмич не проронил ни слова. Седой шеф полицейского департамента ясно видел, что Филиппу есть, что сказать. Ему только надо дать время собраться с духом. Бионикл осторожно глянул в спокойные глаза собеседника, и неожиданно его душу заполнила умиротворяющая уверенность. Он улыбнулся и сообщил:
— Простите, если мои слова покажутся вам чушью, но смею предположить, что между Жераром и Анатолем не прервалась информационная связь.
— Что?! — глаза полисмена полезли на лоб, — Как? Как это вообще возможно?!
— Это только моё предположение. Извините… Я несколько дней пытался разобраться в поведении Жерара. И это всё, что я сейчас могу вам сообщить. Относительно его психического здоровья… Тут всё предельно прозрачно: он в норме. Просто он слышит тени мыслей Анатоля и не понимает их природу. К тому же на это наслаиваются его воспоминания, которые после психокоррекции он оценивает совсем по-другому.
Сергей Кузьмич прокрутил в голове услышанное и всё же решил уточнить:
— Филипп, прости, не могу сообразить. Что же нам теперь делать?
— Как ни странно, но ничего.
— Вот как? — полисмен вскинул брови.
— Да. Жерар в норме. Общайтесь с ним как с обычным человеком, который просто ведёт себя несколько иначе. Вот и всё. В любом случае иного совета у меня попросту нет, — и Филипп грустно развёл руками.
— Понял тебя. Спасибо, — прохрипел в ответ полисмен и отключился.
После разговора Сергей Кузьмич вышел из лаборатории. Хоть система вентиляции работала исправно, но ему страшно захотелось прогуляться по свежему воздуху. Он распахнул дверь и в очередной раз скривился от вида залитой в асфальт дали. И тут его слух неожиданно царапнул какой-то странный повторяющийся звук. Сообразив, что его источник находится поблизости, Сергей Кузьмич заглянул за угол.
Жерар подметал территорию самодельной метлой. Она была сделана из обрывков проводов и стойки какого-то кронштейна. На продуваемом всеми ветрами пустыре мусора не было и в помине, но бывший инквизитор методично избавлял окружающее пространство даже от мельчайших следов грязи. Обнаружив, что за ним наблюдают, он на секунду остановился, посмотрел в глаза Сергею Кузьмичу. Полисмен не стал ничего говорить, а просто кивнул. Он вернулся к входу и уселся на крыльце. Прохладный воздух проникал в лёгкие, хотя свежестью организм не наполнял.
Неожиданно раздался шорох, и рядом уселся Жерар. Сергей Кузьмич отчётливо понял, что надо что-то сказать. Но как назло, в голове царила дикая мешанина. Ясно маячили только слова Филиппа. Это помогло начать беседу.
— Спасибо, — тихо проговорил полисмен.
Он не надеялся на ответ, но в этот раз Жерар не стал отмалчиваться.
— За что же вы благодарите?
Сергей Кузьмич едва не подскочил от неожиданности. Всё же полицейская выдержка помогла справиться с эмоциями.
— За многое.
— Неужели?
— Ну, хотя бы за поддержание чистоты.
Жерар опустил голову, поняв простые и очевидные слова по-своему. Он несколько раз хрипло вздохнул и признался:
— Я не могу навести чистоту в вашем мире. Да и в своём… в своём я только пачкал.
— Сложно оценивать свои деяния, — Сергей Кузьмич попытался мягко сгладить ткань беседы. Жерар же был настроен иначе.
— В этой новой жизни я многое понял. Люди забыли бога. Точно так же, как нерадивые дети забывают родителей. В нашем понимании бог — кто угодно, но только не ведущий тропой познания.
— Познание — непростой путь, — согласился седой полисмен.
— Да. И люди вынуждены по нему идти. Иначе они перестанут быть людьми. А это зачастую очень печально и больно, — Жерар стиснул блестящую ручку метлы и с надрывом продолжил: — Люди обвиняют в своих бедах бога, не понимая, что у него нет иного выхода.
Сергей Кузьмич поражённо воззрился на собеседника и осторожно поинтересовался:
— А почему у бога нет иного выхода?
— А как ему быть? Как подтолкнуть невероятно ленивое дитя посмотреть дальше собственного носа? Вот и приходится ставить пустоголовым палки в колёса. Людям же проще обмануть себя. И они радостно это делают. А потом сбивают с толку и других, — Жерар замолк, глядя себе под ноги.
Сергей Кузьмич нервно кусал губы, а потом опасливо заметил:
— Возможно, всё так и есть. Но ведь и стремление к правде и чистоте никуда не пропадает.