Ицхак."
Снизу красовался герб Ицхака Миткоа. Его два поколения назад знал в Иудее каждый ребенок. На нем был изображен римский орел, но не такой, как на значках легионов. Основное отличие от оригинала состояло в том, что у Ицхака голова орла была прижата к земле массивной рукоятью рассекающего его меча. "Герб, конечно, могли подделать, но почему бы это не быть Ицхаку, ведь я слышал, что он в Бейтаре. Если этот старый разбойник снова что-то задумал, то дай ему Б-г удачи!", - рассуждал рав Биньямин, сжигая свиток в печи. Он разбудил внука и послал его по домам с устным сообщением:
"Сегодня утром прийдут римляне. Им можно показать дорогу на Ракиа или на Наблес. Все тропы в горах размыты дождями и мы по ним не ходим уже несколько лет. Тот, кто думает иначе, будет убит людьми Бар-Кохбы."
Когда мальчик вернулся, он успокоился и, развернув свиток Торы, стал ждать римлян. Его удивляло, что они все не идут, и к полудню он уже решил, что с ним сыграли злую шутку. Но полтора часа спустя они все-таки пришли. Очень жаль...
* * * * * * *
Между тем, бойцы Ицхака обсудили происшедшее. Поправки в диспозиции, как с восточной, так и с западной стороны, были минимальны. Все были очень довольны тем, что несмотря на длительное нахождение римлян внизу, присутствие отряда не был обнаружено. Кто-то даже позволил себе обменяться несколькими фразами со своим, находящимся по другую сторону пропасти, товарищем, но Ицхак немедленно поставил его наместо. Кроме того, он послал человека к южному отряду с приказом уже сейчас блокировать близлежащий к ним вход в Ракиа. Еще раз проинструктировал своих двух арбалетчиков, постаравшись при этом встать так, чтобы Эзра его видел. Тот также провел дополнитальный инструктаж. Дело в том, что на первой стадии боя, арбалетчики должны были, как и остальные атакающие, сбросить каждый свою глыбу вниз. Затем опорожнить на римлян, заготовленные для них пращи. На этом, по плану, первая часть атаки заканчивалась и на второй стадии арбалетчики занимали свои позиции с флангов, чтобы стрелять в римлян, "проявляющих инициативу", по словам Ицхака - то есть кричащих, дающих приказы и т.д.. Ицхак считал их уничтожение особенно важным. Оно, по его мнению, должно было посеять панику в и без того нестройных, на этой стадии боя, рядах римлян.
Где-то через три четверти часа он увидел бойцов южного отряда, занявшими свои позиции. Проверил крепления лестниц, предназначенных для спуска северного отряда, и тем самым, подал пример Эзре. Ицхак был доволен своим помощником. Тот внимательно следил за его действиями и старику это было очень по душе. Посланный человек вернулся. Ицхак приказал трем бойцам северного отряда расположиться у лестницы. Также поступил и Эзра. Все было готово.
* * * * * * *
Центурия вышла из поселка и быстрым маршем направилась к Ракиа. От рава Биньямина добиться ничего толкового не удалось. Как, впрочем, и от остальных мужчин поселка. Все они слыхом не слыхивали не о каком караване, а дороги, мол, существует только две - на Наблес и на Ракиа. О них римляне знали и сами и эти хитрые бестии об этом несомненно догадываются. Грассий был зол на евреев и зол на себя. - "Ведь я видел, что следов в ущелье было меньше и все же не понял, что меня обвели вокруг пальца. А я еще задерживался, слал разведчиков, делил отряд на колонны. В общем, играл на руку этим скотам. А мои рабы, мои сестерции удалялись от меня все больше и больше."
"Ну, ничего, я еще догоню их, пусть даже в Эйн-Геди!", - подумал он и приказал не замедлять темп. Полным ходом римляне вошли в ущелье. Кассий попытался что-то сказать ему о двух группах, как прежде, но какого черта! И так мы потеряли массу бесценного времени. Больше половины центурии уже находилось на самом опасном участке.
Иудеи были в полной готовности. Каждый стоял у своей глыбы, ожидая сигнала командира. Ицхак же не торопился. Он хотел сбросить лестницы после того, как замыкающие колонну легионеры будут в капкане. Затем подождать пока хотя бы четверо из бойцов спустятся и заблокируют северный проход. Лишь после этого он собирался дать приказ атаки. Старик ждал слишком долго, чтобы спешить теперь. Он решил провести этот бой так, чтобы ему не в чем было себя обвинить. Чтобы умереть спокойно...
Красный, как кровавое пятно, диск солнца устало опускался на раскаленные камни. Казалось, горы пробуждаются к жизни, освобождаясь от дневного зноя. Над ущельем неслышно парил сокол. Ицхак любил горы с детства. Сейчас, ему казалось, что эти величавые холмы смотрят на него с сожалением, как-бы прощаясь...
Но наконец, все римляне прошли намеченную Ицхаком черту. Он дал знак запирающему отряду. С обеих сторон по лестницам начали спускаться иудеи. Одновременно их товарищи зажгли огонь под котлами со смолой и вернулись на позиции. Все по плану. Но боже, как медленно они приближаются к земле! Казалось, прошла целая вечность, пока один из них занял свое место у входа в ущелье. Передние римляне подошли уже очень близко к залегшему южному отряду. Скоро они его обнаружат...
Кассий подбежал к центуриону: - "Запах смолы! Горящей смолы!"
"Черт подери, что за ерунда! Задние - приставить шаг!"
Раздался какой-то арамейский крик. Римляне задрали головы к верху. "Скалы шатаются... Или это кружится голова?"