— Давай отложим разговор до дома. — Я глубоко дышала, пытаясь сдерживать накатывающую истерику. — Я вернусь в воскресенье, и мы все решим.
— Нет. — Макс попятился. — Мне пора. И я очень тебя прошу — не ищи меня. Я сам найду тебя.
— Хочешь, чтобы я пообещала не искать тебя? — Я закусила губу. Ах, какое изящное вранье: «Я сам найду тебя»! Словно нельзя было то же самое сказать по-другому.
— Не хочу, — качнул головой Макс.
— Ich liebe dich! Ich komme zuriick! — выкрикнула я слова, которыми жила последнюю неделю.
Макс попятился. Лицо его по-прежнему оста- далось спокойным. Но то было тяжелое, убийственное спокойствие.
— Ну и убирайся! — Я сжала кулаки. — Катись отсюда к Лео и к своим ненаглядным вампирам! Ты жестокий и бесчувственный! И я тебя ненавижу!
Макс быстро поднял на меня глаза. Больше я ничего увидеть не успела. Боль пронзила меня насквозь, сердце сжалось, перебивая дыхание. Я ловила ртом воздух, но дышать было нечем. Слезы быстро-быстро катились из глаз.
Макс продолжал стоять передо мной. Мой красивый убийца.
— Прости. Я потом все объясню. Я люблю тебя. И всегда буду любить. Луна уходит. Мне пора.
Он шагнул к морю.
Воздух с всхлипом вошел в меня. Что я наделала? Он же сейчас уйдет! Уйдет навсегда!
Голова кружилась. Надо бежать к нему, держать его, не отпускать! Но какие действия для этого надо совершить, было непонятно. Ну вот что, что мне надо сделать?
Его силуэт мелькнул на фоне дробящегося на Водной глади отражения луны и исчез.
Ноги подкосились, и я упала на жесткий песок.
Туп, туп... — устало отозвалось сердце, и из души словно выдернули занозу. Я легла щекой на пропитанный солью берег. Слезы текли тихо-тихо, неприятно щекоча щеку.
Слезы — соленые. Вода — соленая. На губах стыла соль, и я чувствовала, как она стягивает кожу. Глаза закрывались. Я так устала...
«Я тебя ненавижу!» Собственный крик заставил меня сесть.
Надо пойти к нему, сказать, что все не так... Что я просто разозлилась, устала ждать... Что на самом деле я люблю его...
Но говорить было некому. Море шумело, и в его шуме мне послышался смех.
Обдирая коленки, я подползла к тому месту, где только что стоял Макс. На песке отпечатались глубокие следы. Еще один след чуть в стороне, и все. Исчез. Растворился в воздухе. Пропал. Как будто его и не было.
А может, и правда его никто не видел, только я? Может, мне все показалось?
Вспомнилось, как он складывал пальцы. Так смешно...
Я обхватила себя за плечи, пальцы скрутили отвисший рукав футболки. Босым ногам стало холодно.
Как бы я пришла сюда в одной футболке, босиком? Нет, меня сюда принесли. Меня пригласили на прогулку. Пригласили?
Море — есть. Колючий песок — есть. Звон в ушах. Даже треклятая луна в небе. А Макса... нет?
Я опустила ладонь на оставшийся на песке след. Остановить, удержать хотя бы воспоминание о нем... Я смотрела на отпечаток и боялась, что он прямо на глазах исчезнет. Но все оставалось, как было. Только появился новый след — от моей ладони. Его след и мой переплелись.
Из моей груди вырвался стон.
Да как он вообще посмел уйти!
Ушел... Мною вновь завладела паника. Усилием воли прогнала ее от себя.
Нет, не так. Да, он ушел. Но ушел почему-то. Если бы Макс хотел меня бросить, совершенно ему было не обязательно мчаться за тысячи километров на другой материк. Не давал бы о себе знать, растворил бы меня в неизвестности. Но он приехал, значит, у него была какая-то цель. Хотел поговорить о моих снах? А что в них такого?
И вдруг я успокоилась. Он вернется! Конечно, вернется! Что-то заставило его уйти. Что-то случилось. Он сам сказал — любит, всегда будет любить, и надо только подождать.
Подождать...
Запрокинув голову, я с силой ударила кулаком по отпечатку на песке.
Это все происходит не со мной!
Обхватила себя руками за плечи. Холодно... как же мне холодно! Тревога когтистой лапой поскреблась по душе. Пробежали по телу противные «Еурашки. Я глянула на изломанную лунную дорожку. Она была такая... уверенная. Такая... спокойная.
— Макс! — крикнула я убегающей за горизонт дорожке. — Ты знаешь, мы встретимся! И все будет как раньше! Я люблю тебя и очень хочу, чтобы ты вернулся!
С еле слышным недовольством волна набежала на берег, зашипела и терпеливо отступила обратно. Потом снова возмущенный гул, всплеск и — покорный отход.
Я опустила голову на колени. Скоро рассвет. Наступит утро, и я проснусь. Проснусь и буду снова ждать Макса.
Пробуждение мое было неприятным. Я с трудом выпрямила поджатые ноги, почувствовала, как по телу пробежал озноб, и не поддалась желанию снова свернуться калачиком. Давно забытое Чувство прохлады. Однако я сильно замерзла!
Солнце уже встало. Я лежала на песке в тени зонтика, и утренний ветерок покрывал мою кожу Мурашками.
Море отступило, словно боясь: вот сейчас я Встану и накажу его за то, что оно явилось свидетелем нашего с Максом разговора. Безмолвным свидетелем, который ничего не смог сделать.
Я сгребла в ладонь горсть песка.
— Пускай он вернется, — прошептала я, поднеся сжатый кулак к губам. — Приеду домой, и все станет, как раньше. Сделай так, пожалуйста!
Песок полетел в море, волна подхватила его и забрала с собой.
Я встала. Пора было идти в номер и как-то объяснять маме свое отсутствие. Она уже наверняка проснулась.
К пляжу тянулись первые отдыхающие. На меня никто не смотрел. Во мне не было ничего сверхъестественного — обыкновенная девушка, возвращающаяся с моря. Себе же самой я казалась почерневшей, и все вокруг стали вдруг какими-то далекими, такими другими. Я шла между ними, боясь случайного касания. Толкнут — упаду и разобьюсь.
«Шалтай-болтай сидел на стене...»
Я несла себя, как полную чашку воды, опасаясь расплескать.
Только не плакать!
«Шалтай-болтай свалился во сне...»
И никто меня уже не соберет.
Я побежала. Голым пяткам было больно, острые камешки впивались в ступни.
Больно... ну и пускай мне будет больно!
Взлетела на второй этаж. Дверь нашего номера открыта.
— Где ты была? — Мама уже переоделась в купальник и сарафан.
— На море.
Я попыталась спрятаться в ванной.
— В таком виде?
— Встречала рассвет. — Я потянула на себя дверь.
— Ты не взяла ключ. — Мама неумолимо шла за мной.
— Я знала, что ты уже встанешь к моему возвращению.
Запрыгнула в ванную комнату, щелкнула замком. Вода из крана вновь полилась теплая. Правильно, все правильно. Мне и хотелось сейчас согреться. Хотелось растопить застывший в груди ледяной комок. Я терла щеткой тело, но не согревалась. Холод цеплялся за каждую клеточку. ' Что я тяну? Можно ведь позвонить домой и узнать, что там у них происходит... * Я вылетела из ванной, забыв закрыть воду и даже не прихватив полотенце.— Что случилось? — застыла посреди комнаты мама. Шляпа, сумка, в руках темные очки — я ее задерживала. — Ты когда ушла-то?
Я выдвинула ящик прикроватной тумбочки. Задумалась, что ответить? Сейчас семь, проспала в номере часа два, еще час была с Максом, потом он ушел, я заснула на пляже...
— Недавно. Мне стало жарко.
В записной книжке сотового телефона я выбрала букву «К», третьим в списке стоял Колосов. Нажала на кнопку вызова и улыбнулась маме.
— Соскучилась по своим. Хочу домой. — Голос дрогнул, я почувствовала, что сейчас заплачу. Домой! К Максу!
Гудок. Щелчок соединения.
— Пашка! — Голос мой звучал фальшиво, как-то Преувеличенно-радостно, так что я сразу отверну- лась от мамы. Она легко могла обо всем догадаться. Вспомнился утренний пляж. В голове пронеслось: «Море, море, сделай так, чтобы мама сейчас ушла». — Привет тебе из Африки. Как дела?
— Мишлен! — Пашка орал так, словно хотел докричаться до Египта без телефона. — Черт возьми! Как ты там? Тебя еще не продали в рабство местному племени?