И действительно, на мать Тата была еще как-то похожа, а на отца Давида она была не похожа ни капельки. Та же самая история, что и у Наташи Мейер-Мейерович, что и у Люськи Черновой-Шварц. Опять какая-то закономерность...
Раввины-то давно уже это заметили, а я только теперь разглядел, и, поняв наконец, в чем там было дело, еще раз поддакнул раввинам, прямо как настоящий шабес-гой.
Мать ведьмы Аллы жила здесь же в Си-Клифе, в избушке на курьих ножках. Там же жила и сестра матери Аллы -сумасшедшая старая дева, которую они постоянно пытались выжить из своего дома, опасаясь, что она его когда-нибудь спалит. Но та упорствует, не съезжает, а живет себе припеваючи на государственное пособие по нетрудоспособности и в ус не дует.
В той же избушке на курьих ножках жила и сестра Аллы - Наташа Жукова, которая по своему характеру была очень похожа на Давида: она тоже была очень добрая, очень хорошая и очень странная. Поэтому ее мать постоянно пыталась спихнуть ей на шею свою сумасшедшую сестру - ее тетушку, - считая, что они друг друга поймут, ибо у них "есть много общего". Наташа эта жила, как монашка в миру, и вместо мужа она завела себе большого кобеля, который вел себя, как ревнивый муж, и поэтому перекусал уже всех ее соседей. В конце концов, соседи даже подали в суд, чтобы эту собаку притравили, а Наташа тогда позвонила мне и в слезах стала меня умолять:
- Гриша, выступи в суде в защиту моего кобеля!
- То есть как это?
- Как свидетель! Скажи им, что мой кобель - хороший. Ведь тебя он еще не покусал.
Еле-еле я тогда от нее отвязался.
Вспомнилось мне также, что когда мы вместе с Кисой заходили к Наташе, то стоило Кисе присесть, как Наташин кобель начинал своим носом нахально лезть к ней под юбку, а потом прыгал на нее, словно хотел изнасиловать.
Наташа в панике тогда пыталась оттащить от Кисы своего кобеля и, покраснев, кричала:
- Тубо, ты себя ведешь неприлично!
Да-а, собачка выдает тайны своей хозяйки. Похоже, что этот кобель давно уже привык совокупляться с женщинами и другого обращения с прекрасным полом просто не знал.
Итак, одна сестра - замужем за евреем, вторая - завела себе собаку. Но ведь и полуеврейка Наташа Мейер тоже говорила мне, что она любит собак больше, чем мужчин, а потом взяла и вышла замуж за еврея.
Вот потому-то и считала средневековая инквизиция, что совокупление с еврейкой - то же самое, что и совокупление с собакой. Они все это знали. А теперь это знаю уже и я.
Встает богословский вопрос: кто здесь святой, а кто - грешник?
Кто есть одна сестра (сумасшедшая тетушка Аллы, которая осталась старой девой) и кто есть другая сестра (мама Аллы, которая родила на свет двух дефективных дочек)?
Кто есть первая дочка (Алла, которая вышла замуж за дефективного еврея) и кто есть вторая дочка (Наташа, которая стала монашкой в миру и вместо мужа завела себе собаку)?
Кто из них лучше, кто из них хуже?
И на этот вопрос вам затруднится ответить даже сам о. Митрофан из церкви в Си-Клифе. Ведь вполне может оказаться, что в святые попадут Наташа Жукова со своим кобелем и ее сумасшедшая тетушка... Так что иногда богословие - наука довольно запутанная, особенно если применять ее для анализа поведения вырожденцев, всех этих бледных спирохет дегенерации.
Глава 3
ДУМА О КОМИССАРЕ
Гуляю я как-то по осеннему Риверсайду. Кругом прыгают белки и просят орешки. Одна из них берет орешки прямо из моих рук.
Я накрыл белку шляпой, подвернул поля и, как в кулечке, принес белку домой - пусть поживет у меня вместо кошки. Но белка не хотела быть кошкой. Она сердито цокотала и демонстративно отказывалась от орешков. Потом она спряталась в лесу пружин моей огромной двуспальной кровати.
Вечером я лежу в постели и перед сном штудирую очередную книгу про гомосексуальность. Рядом лежит Киса и листает журнал. Где-то в недрах кровати возится белка. И вдруг я хлопаю себя рукой по лбу:
- Тьфу ты ж черт!
Говорят, что великие открытия частенько начинаются с совершеннейшей чепухи. Так, Архимед открыл основной закон гидростатики, сидя в ванне, воскликнул "Эврика!" и от радости даже выскочил голый на улицу.
Так вот и я совершенно случайно наткнулся на ключ к пониманию многих загадок. Последние пять лет я крутился в самом центре психологической войны и международного шпионажа. Там было много всяких загадок: провалы агентов, предательства, похищения людей, убийства и самоубийства. И почти все эти загадки оставались нераскрытыми.
Теперь же, работая над своим романом о гомо совьетикус, я брал эпизоды из жизни и лепил их в книгу. И получалась странная вещь. Все указывало, как стрелка компаса, в том же направлении. Но чего-то не хватало.
Следователь по особо важным делам при прокуратуре СССР Лев Шейнин в своей книге "Записки следователя" пишет, что настоящий следователь должен обладать чувством интуиции. Теперь я, как следователь, интуицией чувствовал, что тут дело нечисто. Но помимо интуиции нужны еще и доказательства.
Психологическая война построена на психике человека. Это ясно. А отец психоанализа Фрейд говорит, что психика человека тесно связана с его сексом. Но папеле Фрейд хитрит и пропускает одно важное словечко: не просто психика, а БОЛЬНАЯ психика. Да, больная психика связана с больным сексом. А нормальному человеку на Фрейда наплевать.
Я проштудировал уже кучу книг о гомосексе. Большинство из них написано самими гомо, и они неохотно выдают свои тайны. И вот только теперь я наткнулся на маленькую, но существенную техническую деталь. Деталь эта довольно смехотворная, В полном смысле - и смех, и грех.
Под кроватью сердито ворчит белка. Рядом сонно позевывает Киса. А я беру красный карандаш и подчеркиваю описание техники однополой любви. Оказывается, большинство педерастов предпочитают не анальный секс, а оральный секс, то есть большинство гомо совокупляются не в зад, а в рот. Я опять хлопаю себя по лбу:
- Вот же идиот! Эх, если бы я знал это раньше...
Уже в 10 лет я слышал анекдоты про педерастов, которые используют друг друга в зад. Но я никогда не слышал про рот. Я, конечно, знал ругательства "х...сос" и "в рот е....ный", но я никогда не думал, что есть люди, которые этим действительно занимаются. Советское целомудрие. Там об этом не пишут.
Но теперь этот ключик открывал дверь в целый подземный лабиринт. Я вспоминаю один маленький инцидент...
Я уже использовал этот пикантный эпизод в романе "Имя моё легион" (стр. 357-358). Одни будут упрекать меня, что я повторяюсь, но другим будет интересно сравнить, как жизнь переплетается с романом. Причем в жизни все это было гораздо сложней, загадочней и опасней, чем в романе, но в роман это просто не лезло.
Ведь и Достоевский списывал своих "Бесов" с жизни. А потом, сто лет спустя, гадают, с кого он это списывал. Так уж лучше я сам скажу, с кого я списывал моих "бесов".
Дело было в Мюнхене, когда я был председателем ЦОПЭ и главным редактором журнала "Свобода". Собственно говоря, это был спецпроект американской разведки ЦРУ. Другими подобными спецпроектами в цепи психологической войны были НТС, радио "Свобода" и "Голос Америки". А позднее сюда добавились еще журнал "Континент", "ИМК-Пресс", парижская "Русская мысль", ньюйоркская "Хроника-Пресс" и так далее. Все те, кто получают деньги из "неизвестных" источников. И все они работают по тем же самым принципам.
Итак, по сути дела, я был начальником засекреченного спецпроекта психологической войны. Как полагается в таких делах, у меня был связной с ЦРУ, который играл роль как бы комиссара, - Алёша Мильруд. И, как полагается комиссарам, Алёша был еврей. Очень приятный еврей. О таких говорят: "Он хоть и еврей, но хороший еврей".
Такой хороший, что всю войну еврей Алёша, всем известный сын редактора газеты "Сегодня" в Риге, преспокойно работал в отделе пропаганды СД и Гестапо в Берлине. После войны он работал в английской разведке, потом в американской. Профессиональный разведчик.