Понимая, что в таком состоянии я могу попасть и по матери, я с криками и в историческом плачущем припадке сбегала к друзьям и возвращалась только под вечер, а иной раз я и совсем не приходила на ночь, оставаясь всё чаще у Леры. В стенах дома я совсем перестала чувствовать себя комфортно. После непрекращающихся нервных срывов у меня начались серьёзные проблемы с дыханием. Я перестала правильно вдыхать полной грудью воздух. Я можно сказать задыхалась. Такие приступы стали всё чаще и чаще и я уже стала забывать, что значит вдохнуть с полной силой воздух в лёгкие. Врачи не ставили мне никакого диагноза, говоря, что у них на приёме я дышу, как абсолютно нормальный человек. Странные всё-таки люди эти врачи. Наверно я должна совсем задохнуться прямо у них в кабинете и пустить пену изо рта, чтобы они убедились, наконец, в том, что мне действительно не хватает воздуха для полноценного вдоха. Из-за недостаточного поступления кислорода в лёгкие в организме стал резко падать гемоглобин и самочувствие моё ухудшалось с каждым днём. Исследовав все органы, врачи ничего не нашли. Прописали мне диету, успокоительные таблетки и лекарство для того, чтобы поднять гемоглобин до стабильной нормы. Я не унывала и старалась жить дальше, надеясь, что это временное явление на фоне постоянных нервных срывов.
- Ведь всё-таки я кое как, но дышу, значит не умру от этого. Всё будет хорошо. Всё пройдёт, - успокаивала я себя каждый раз после очередных приступов. Стабильно каждый божий месяц я плакала, жалея себя и пытаясь найти выход. Быть сильной постоянно у меня не хватало сил. Многие близкие даже не представляют до какой степени мне бывало плохо. Все свои переживания я старалась не показывать им. Мне не хотелось казаться в их глазах слабой, а тем более вызывать у других жалость. Я со временем смирилась со своей болезнью, приняла её и старалась жить дальше, пытаясь вести обычный образ жизни. Конечно ужасно трудно стало выполнять различные физические нагрузки, с трудом подниматься по лестнице, бегать и даже танцевать как раньше, я не могла. В голове часто появлялись навязчивые мысли, что мне осталось жить совсем не долго. Что меня ждёт такая же несчастная судьба, как и Киру настигла. Цифра двадцать три глубоко засела в частицы моего подсознания. Я боялась этой цифры, как огня. Ведь именно в двадцать три года Кира умерла. Но мне далеко ещё до этой цифры, ещё далеко... Хотя время бежит так быстро, особенно тогда, когда ты мечтаешь о том, чтобы оно чуть ослабило свой ход.
Мы с Лерой остановились перед горящей вывеской у самого входа в клуб. Переглянулись и разом стали доставать из сумочек паспорта. Я нервничала. Толкнув рывком входную дверь, я увидела грозных накаченных охранников, стоящих по разные стороны у стойки фейсконтроля.
- Здравствуйте девушки!- обратился один из охранников, сделав к нам шаг навстречу и тем самым перегородив единственный проход в помещение. Вам есть восемнадцать лет? - молодой парень оглядел нас недоверчивым взглядом.
- Спасибо, конечно, за комплимент, но нам уже больше восемнадцати. - игриво хихикнув, Лера аккуратно взяла мой паспорт и протянула оба документа охранникам. - Пожалуйста, проверьте! Вот наши паспорта.
- Хорошо, проходите.
Охранник отдал нам в руки документы и жестом руки указал в сторону прохода, где отчетливо слышалась громкая музыка.
- Как круто! - проверещала Лера, взяв меня за руку и потащив за собой на массивную лестницу. Ох!Как мне нравится эта мелодия. Пошли быстрее в зал.
Огромная танцплощадка расстелилась перед глазами. Сначала мы зашли в первое попавшееся нам помещение на первом этаже. Приличных размеров круглая барная стойка, крутящаяся по часовой стрелке привлекла в первую очередь моё внимание. За ней через каждый метр стояли бармены в полосатых тюремных костюмах и таких же головных уборах, лица их были немного бледного цвета из-за грима. Весь стиль этого зала напоминал всем своим видом устрашающую тюрьму.
- Лер, смотри! Как же здесь красиво.
- Не кричи так, Кристин, мне в ухо! О господи! Не показывай пальцем, перестань! А то люди подумают, что мы приехали сюда из дремучего леса.
- Да иди ты! Никто на нас не смотрит! Дай порадоваться. Не порть настроение,- уже приплясывая ответила я.