С трепетом в душе, Поттер подошел к главным воротам, которые открывали проход во внутренние помещения Барбаруса. Пройдя внутрь, Гарри чуть не задохнулся от количества пыли, которая от его шагов целыми облаками поднималась в воздух и затрудняла дыхание. На облицованных черными плитами стенах сиротливо висели проржавевшие светильники, древние щиты были побиты коррозией и создавали ощущение, что вместо некогда жилого замка Гарри оказался в древнем мавзолее.
Мальчик плутал по бесконечным коридорам, не очень понимая, что он ищет. В какой-то момент он даже хотел на все плюнуть и вернуться в Гринготтс со словами, что передумал. Нет, ну действительно, везти сюда все свои деньги?! И где их прикажите хранить?! С этими мыслями Гарри сам не заметил, как оказался в огромном зале, на другом конце которого стоял трон из черного мрамора с золотой отделкой, подлокотники которого были выполнены в виде огромных оскалившихся псов, которым рубины заменяли глаза.
Поддавшись внутреннему чутью, Гарри подошел к трону и, секунду поколебавшись, сел на него.
Замок содрогнулся от самого низа до кончиков самых высоких башен. Казалось, что невидимая волна пронеслась по внутреннем помещениям, ярко освещая обиталище Говорящих-со-Смертью. Каким-то образом Поттер знал, что каждый светильник сейчас вспыхнул голубым пламенем, а вековая пыль была сметена магическим ветром. И откуда-то из глубин подземелий поднимался протяжный вой, заставляющий кровь леденеть в жилах. И в этот вой вплетался торжествующий смех, словно сам замок радовался своему пробуждению.
Самого Поттера трясло. Волны силы гуляли по его телу, заставляя содрогаться каждую клетку организма от переполнявшей их энергии. А на стенах зала танцевали Тени! Они вели свой безумный хоровод, заполняя пространство шепотом своих песен. В этот момент Гарри поразила безумная идея, и под его взглядом Тени стали принимать новые формы. Вот узнаваемый силуэт Дафны, вот на четырех лапах пронесся Клык, пес Хагрида, а вот разворачивал свои смертельные кольца василиск. Все больше новых силуэтов вставало перед взором юного волшебника.
А затем случилось то, чего Гарри никак не ожидал — замершие было на миг Тени стали сливаться в одну точку прямо перед подножием трона. Какое-то время ничего не происходило, но затем тень стала гуще, словно кто-то налил на пол чернила, а из нее стала медленно подниматься человеческая фигура. Худое телосложение, взлохмаченные волосы, очки в стильной оправе. Как во сне Поттер завороженно наблюдал, как к нему медленно подходит его собственный двойник, сотканный, казалось, из темных языков пламени, и лишь горящие рубиновые глаза выделялись на темном лике.
Двойник подошел к трону, после склонился в медленном поклоне и встал на одно колено.
— Жду твоих приказов, хозяин, — прошелестел тихий голос.
***
Люциус Малфой сидел в своем кабинете и перебирал бумаги, когда его левое предплечье пронзила острая боль. Казалось, что кто-то окунул руку в жидкий огонь и одновременно орудует над ней ножом. От боли темнело в глазах, но Люциус все-таки смог закатать рукав и обнаружил, что Черная метка, символ его хозяина, медленно исчезает, а ее место занимает рунная вязь, охватывающая руку на подобии браслета. В центре всей этой писанины крупно выделялся символ, который Малфой очень наделялся никогда не увидеть.
Череп-с-палочкой-и-косой.
Глава 5
Гарри, как завороженный, встал и медленно подошел к стоящему на коленях двойнику. Обойдя его вокруг, мальчик поразился сходству — каждая деталь одежды, мелкие черты лица и даже шрам на щеке в точности повторяли оригинал.
— Кто ты? — осторожно спросил Поттер.
— Тень.
***
Тюремщик Питер Ротенберг с удивлением слушал пронзительные отчаянные вопли, которые разносились чуть ли не по всему Азкабану. И источником этих звуков была камера, в которой находилась, наверное, самая опасная ведьма современности — Беллатриса Лестрейндж.
Ротенберга удивил не сам факт криков(чего-чего, а этого в самой страшной тюрьме в мире хватало в избытке), а того, что кричит именно Лестрейндж. Если раньше она и могла позволить себе подобное, то только под влиянием дементоров, да и то это были в основном вопли ярости. Но теперь все было иначе — в крике обезумевшей женщины отчетливо слышалась паника и ужас, словно ее лишили чего-то очень важного.
Питер не мог знать, что в этот самый момент побледневшая со временем Черная метка на руке Беллатрисы полностью исчезла, а ее место занял совершенно другой узор, где центральное место занимали слова.
Смерть всем предателям.
***
— Встань, — Гарри сам поразился той властности, что прозвучала в его голосе. — Так ты моя тень?
— Именно, — голос двойника шелестел подобно сухим листьям. — Если хочешь, то можешь убедиться.
Обернувшись, Поттер с удивлением обнаружил, что тень, обычно бравшая начало от его ног, теперь отсутствует, словно ее никогда и не было. Решив убедиться до конца, он снял очки и подошел к двойнику поближе, чтобы лучше разглядеть — очки на темном лице тут-же исчезли.
— Как интересно! — восхитился Гарри, заулыбавшись. — И что, ты теперь всегда так выглядеть будешь?!
— Со временем — да, — аналогичная улыбка возникла на лице ожившей тени. — А пока что только здесь. Я не знаю почему, но это место дает тебе силу. Здесь ты можешь позволить себе гораздо больше, чем обычно.
— А почему ты выглядишь в точности как я?
— Я выгляжу так, как выглядит твоя душа, ведь по сути я — ее внешнее отражение. Как и душа любого живого существа. Ты просто не присматривался. Хочешь увидеть, что человек представляет из себя глубоко внутри? Присмотрись к его тени.
— И откуда ты только все это знаешь? — поразился Гарри.
— Я знаю ровно столько, сколько знаешь ты. Просто ты не всегда это понимаешь. Знаешь, но не понимаешь. А я не могу объяснить.
— Если честно, я не совсем тебя понял, — вынужденно признался Поттер.
— О чем и речь.
***
Храллгулб III Гринготт смотрел на бушующий зал, где собрались старейшины нации гоблинов. Крики и ругань на гоббледуке не смолкали уже добрых двадцать минут, а то и больше, и наконец-то у директора кончилось терпение.
— Довольно! — крепкая рука с такой силой ударила по столу, что на каменной поверхности появилась трещина. — Ваши крики ничего не дадут! Нужно решать, что нам делать!
— Первым делом? — вскочил один из старейшин, половина лица которого представляла собой один сплошной ожог. — Снести голову этому идиоту Ярозоргу и выставить на всеобщее обозрение!
— Ну конечно, — желчно усмехнулся сидящий напротив гоблин, окинув собравшихся намекающим взглядом. — Отрубить голову! Как ожидаемо и предсказуемо! Что еще мог предложить Кхазабад? Вы совсем уже отупели среди своих драконов, Главный Ловчий!
— Совсем нет, Главный Казначей! — рыкнул в ответ его оппонент. — Отупею я тогда, когда ваша голова не займет свое место по соседству с этим болваном! Ведь это вы голосовали за союз со стариком! Ну и где теперь те политические послабления, богатства и предметы гоблинской работы, которые нам не вернули Певереллы и Поттеры?! Там же, где и были! У Поттера!
— Все не так плохо, — попытался оправдаться Казначей. — Мы можем просто не отдать Потте...
— МЫ НИЧЕГО НЕ МОЖЕМ! — подобно дракону взревел Кхазабад, и его поддержала почти половина собравшихся. — ЕСЛИ МЫ ХОТЯ БЫ ПОПЫТАЕМСЯ СДЕЛАТЬ ЧТО-ТО ПОДОБНОЕ, ТО НА НАС ОБРУШИТСЯ ВСЯ ПАЛАТА ЛОРДОВ! МАГИ НЕ ДОПУСТЯТ, ЧТОБЫ ПОДОБНЫЕ ВЕСТИ О НАРУШЕНИИ ДОГОВОРОВ С НАШЕЙ СТОРОНЫ ДОШЛИ ДО ТРОНА!
— Это почему же?!
— ДА ПОТОМУ ЧТО ТОГДА ЗА ДЕЛО МОЖЕТ ВЗЯТЬСЯ ИНКВИЗИЦИЯ!
В наступившей тишине можно было даже услышать, как тремя этажами выше кто-то постукивал молотком для чеканки. Всего лишь одно слово заставило вздрогнуть кровожадный народ. Инквизиция — и гоблины судорожно сжимают когтистые лапы, раздирая ладони в кровь. Некогда инквизиторы наводили панику на весь волшебный мир Европы, и даже спустя столетия этот страх перед грозной организацией никуда не исчез.