Проблема в том, что мне двадцать лет, а Эмили боится. Это абсолютно понятно. Принимать роды нелегко, но я спокойна, расслабленна и веду себя профессионально. Я не в силах изменить свой возраст. Все, что я могу сделать, – это попытаться переубедить женщину. Она еще не знает, на что я способна, но я полна решимости изменить ее мнение.
Я акушерка, и мне 20 лет. Прими я хоть миллион родов до этого, большинство рожениц все равно не будут мне доверять.
Дон, муж Эмили, сидит у ее кровати, нервно сжимая бутылку с водой. Я представляюсь, и он одаривает меня теплой улыбкой. Теперь я начинаю измерять давление у Эмили, и она резко спрашивает:
– Что это?
– Тонометр. Я только измерю ваше артериальное давление.
– Зачем?
– Просто хочу убедиться, что все хорошо и давление нормальное – не слишком высокое, не слишком низкое.
– Зачем?
– Ну, если у вас слишком высокое артериальное давление, это может повлиять на роды. Давление немного поднимается во время родов, поэтому мы ожидаем, что оно будет выше, но не чрезмерно, иначе может возрасти нагрузка на сердце и почки. Но вы в полном порядке, так что не беспокойтесь.
Фу-х! Это похоже на полицейский допрос.
– Значит, это ваш первый ребенок? Вы уже приготовили детскую комнату? – спрашиваю я, быстро меняя тему разговора и проверяя, как бьется сердце плода.
Эмили вздыхает и отворачивается от меня.
– Да, это наш первенец. Мы почти закончили с домом, но, боже мой, было невероятно тяжело!
– Можешь повторить это еще раз, – усмехается Дон.
– Видите ли, мы купили чудесный старый дом в июне прошлого года. Красивый участок, дом моей мечты, потрясающий вид, там полно места для собак – у нас три лабрадора, – но ремонт требует слишком много работы, понимаете?
Я киваю и улыбаюсь. Они, очевидно, очень состоятельны – я никогда не смогла бы позволить себе огромный дом за городом и трех собак. Но хорошо, что Эмили говорит, пока я слежу за сердцебиением ребенка. Это также оставляет ей меньше шансов огрызаться на меня и дает мне немного времени, чтобы лучше узнать пациентку и ее интересы. Женщина оживленно рассказывает о домашних хлопотах, и я улыбаюсь самой заинтересованной улыбкой, но, честно говоря, кривая на ЭКГ выглядит не очень хорошо. Нам обычно нравится видеть красивую равномерную, но неровную линию – вроде горного хребта без пробелов или больших провалов. У ребенка Эмили кривая гораздо более выражена, чем обычно. Это не совсем патология, но уже выходит за пределы нормальных параметров.
Пока нет нужды упоминать об отклонении. Я не хочу беспокоить пациентку. Женщина и без того изрядно встревожена, и моя задача – сделать так, чтобы она чувствовала себя спокойно и комфортно, а не усугублять тревогу. Эмили закрывает глаза и стискивает зубы – начинается схватка.
– Руку! Руку! – она пыхтит, и Дон протягивает руку, чтобы жена ее сжала. Эмили хватает энтонокс[2], и я замечаю, что до сих пор пациентка пользовалась только им, и это замечательно. Значит, женщина хорошо справляется с болью – какое облегчение! Потому что с такими показателями сердечного ритма я, конечно, не дала бы ей ничего сильнее.
– Правильно, сделайте глубокий вдох, – шепчу я. – Вы очень хорошо справляетесь, Эмили.
На несколько секунд в комнате воцаряется тишина, Эмили морщит лицо и пытается справиться с волной боли, накатывающей на нее. Отдаленный вопль в коридоре напоминает мне, что сегодня в отделении еще четыре роженицы. Я смотрю на секундную стрелку карманных часов, чтобы установить продолжительность схваток, затем вижу, как все тело пациентки сжимается, когда боль проходит, и, кажется, не делая вдоха, она снова начинает говорить.
– Но строители не могли приступить к работе до сентября прошлого года, а потом у нас возникли трудности с планировкой и, о, просто бесконечные проблемы. Мы не могли достать правильное зеркальное стекло для нижних окон. А потом, когда такие появились, оказалось, что они не того размера… Бла-бла-бла… Итак, наша спальня закончена, детская тоже, но у нас нет кухни, и лестницу все еще не поставили.
Когда принимаешь роды, любое действие нужно оценивать с двух сторон: не навредит ли оно роженице и не испугает ли оно ее.
– Нет лестницы? Как же вы тогда поднимаетесь и спускаетесь?
– По приставной лестнице.
– По приставной лестнице? Как вы собираетесь управляться с ребенком, когда у вас только приставная лестница? – говорю я, смеясь, хотя и немного встревоженно.
– О, мы справимся, – отмахивается Эмили. – Я просто в бешенстве из-за задержек, но, впрочем, чего я ожидала, когда купила амбар семнадцатого века в этой глухомани?
2
Энтонокс (веселящий газ) – обезболивающий препарат из смеси кислорода и окиси азота, который используют при родах.