А дальше – Ад!…
«»»»»»
«Жадный хлебопёк»
Жил на свете хлебопёк,
Жадная душа!
Воровал он, сколько мог!
Выл из-за гроша!
Добавлял в муку – муку!
В масло – масло клал!
Был «помешанным». «ку-ку!».
В общем, воровал!
За буханку, за пирог,
Драл цене цену!
А ведь мог,
Конечно, мог.
Драть ещё одну!
Толпы в лавке, теснота…
Он не дует в ус…
Правда в чём?
А в том она –
Здесь лишь хлеба вкус!
«»»»»
«Весна-давалка»
Зима ушла – её не жалко!
Пришла гулящая весна,
Весна-красна! Весна-красна!
Весна – весёлая давалка!
Вес-На! Вес-На!
На! Да ещё раз: На!
Кому-то даст любовь и силу.
Кого-то подло подведёт.
Иди сведёт.
Или столкнёт
В сырую, мрачную могилу…
Любовь, любовь…
Вскипает кровь!
И чувства возродятся вновь!
Зима ушла – её не жалко!
Пришла обычная весна,
Весна без сна…
Весна – весёлая давалка!
«»»»
«Бизнес»
Злые дяди,
Злые тёти,
Дружно злятся на работе.
Угрожают, унижают.
И друг друга обижают.
Думаете, им охота?
Нет!
Работа всё!
Работа!
«»»»»
«Одиночество»
В пустыне,
Среди мрачных льдин,
Я жил средь всех, а был один.
И напивался до блевоты,
И рано уходил с работы…
Безволье будней – мой причал.
Меня никто не замечал.
Но как-то раз, словно на грех,
Свалился на меня успех!
И все заметили меня:
Друзья, соседи и родня.
Я, словно солнце, центром стал,
Собой венчая пьедестал.
Успеха, счастья господин.
Всегда средь всех, всегда один…
«»»»»»
Страсти на тему известной сказки:
«Волк и Красная тюбетейка».
Туркменистан, и город Кушка,
Пески, плюс волк, и плюс старушка.
А я – редактор Иванков,
И я в напряге от волков!
Мой стол, над ним поэт Рахим –
Он в логике непобедим:
«Пески. Пустыня. Город Кушка.
Тут волк. Тут – древняя старушка.
И внучка (маленький дружок)
Несёт старушке пирожок!».
–Но эту сказку знаю я!
Она французская…
–Моя!
–Поспорить я с тобой готов!
У Кушки – не сыскать волков!
В пустыне зной, а твой «дружок»
Несёт горячий пирожок.
Ты лучше выдумать не мог?
В песках ребёнок, дикий волк…
«Шёл взрослый девка (не дружок!),
Нёс воду он (не пирожок!).
Пастух Ашим – «пустынный волк»
У девки воду уволок!».
–Он не джигит?
–С чего решил?
–Взял воду, девку – отпустил.
Рахим подумал.
–Правды нет!
Но он могучий был поэт:
«Пастух Ашим – пустынный волк,
С водою девку уволок!».
Я не забуду того дня –
С работы выгнали меня.
Ну, а Рахим, поэт Рахим
Успешен он, неодолим!
Где справедливость?
Я! Ведь я!
Идея то была моя!
Журнал купил,
Раскрыл страницу.
Я вижу или это снится?
«Пески. Пустыня. Город Кушка.
Тут волк. Тут – древняя старушка.
И внучка (маленький дружок)
Несёт старушке пирожок!»….
«»»»»
«Мы в аду?»
Говорят, то, что мы уже жили…
Говорят, на Земле – мы в аду…
Что-то где-то, увы, совершили
На своё погубленье, беду!
В чём же мука тогда, наказанье?
Неужели, в изменах друзей,
В катастрофах любви и терзаньях
От конфликтов отцов и детей?!…
«»»»»»
Душа – потёмки, темень, муть,
Не разгадать, не заглянуть.
Признаемся душе в укор –
Она закрыта на запор.
Уверены в себе всегда,
Но в глубине – мутна вода.
Бывает, омут вскроет пасть
И выплеснет такую мразь,
Что волос дыбом. А душа
Сожмётся, теменью дыша.
Приводит в ужас, что смогла
Родить такое её мгла…
«»»»»»
Три суровых людоеда
Собрались ради обеда.
Есть людишек – их зарок.
Разложили костерок.
И на вертел привязали
Мужичонку, что поймали.
Но один из них был «псих»:
–Братцы, выпьем на троих!
В общем, сильно напились,
Сном нетрезвым забылись.
Мужичонки сгинул след –
Всё, накрылся их обед.
После снова напились,
Сном голодным забылись…
Позабыли про уют,
Не едят, а только пьют!
Мы на них: «Пошли, бомжи!».
А у них с собой ножи!
Ох, кого-нибудь пой мают,
Да на вертел примотают.
Выпьют уж после обеда
Три суровых людоеда.
«»»»»»
Престарелый павиан,
Мот, картёжник, бовиван,
Добротою в мир светя,
Опекал одно «дитя» –
Деву яркой красоты,
Что звала его на «ты».
Сластолюбец и самец,
Клялся – ей он, как отец!