губу.
— Что? — удивившись, спросила я.
Он потянул на себя одежду, которую я держала в руках, словно она была моим
спасательным кругом, раскрывая моих крошек. Руки взлетели, чтобы прикрыть свое
достоинство. Он усмехнулся, вот сукин сын. Оказалось, предмет одежды, который я
использовала, чтобы прикрыть себя, был его белой рубашкой. Я заметила это, когда он
всунул руки в рукава. Он продолжал смотреть на меня, так что я быстро повернулась,
чтобы схватить футболку из своего комода.
Как только я натянула ее на тело, он схватил мою руку, развернул меня и опустил
свои губы на мои. Поцелуй был безжалостным, голодный и страстный, но у него были
мягкие губы. Это был вид поцелуя, заставляющий меня забыть, кого я целовала. Все, что
имело значение, это тёплое чувство, захлестнувшее мои внутренности и дрожь,
распространяющаяся вдоль моего позвоночника. Он дал понятию «Французский поцелуй»
иное значение. Я намеревалась оттолкнуть его, но глубоко во мне что-то зашевелилось -
зарождающаяся страсть, такая сильная - так что я закрыла глаза и позволила поцеловать
меня. Мои пальцы кружились над небольшим участком волос на его загорелой груди. Я
застонала напротив его рта, что позволило ему углубить поцелуй.
Когда его блуждающие руки начали двигаться вниз, и холодный воздух ударил по
моей голой попе, я разорвала нашу связь и оттолкнула его. Мне следовало залепить ему
пощечину, но это было уж слишком драматично. Он снова усмехнулся, высовывая язык и
облизывая губы, и пробормотал:
— Сладкая.
Я излишне демонстративно вытерла губы рукавом футболки.
— Что произошло? — потребовала я ответа. Я пыталась выглядеть не
сумасшедшей, не раскачиваться и не волноваться из-за поцелуя. Мои ноги чуть дрожали.
Под своей длинной футболкой я была очень даже обнаженной.
Он пожал плечами, застегивая рубашку.
— Куча выпивки. Ты, танцующая этот невероятно сексуальный танец в клубе... —
к сожалению, я знала, что он имел в виду. Чейз называла его моим «брачным танцем»,
исполняемым только в состоянии полного алкогольного опьянения. — Он был своего рода
милым. Потом ты попросила меня отвезти тебя домой, мы целовались, разделись... и
потом... ну ты понимаешь. — Леви подмигнул, сложил губы бантиком и издал
чмокающий звук.
Ох, святая святых. Я не знала. Но могла бы предположить. Что это ещё могло
случиться? Я залезла обратно под одеяло, чтобы скрыть свой позор. Я не могла переспать
с самым коварным гулякой в нашем городе, лучшим другом моего бывшего и его
шафером. О чем я думала? Я мысленно упрекала себя, когда почувствовала, как кровать
под ногами прогнулась.
— Вероника... — Его голос был пропитан сладостью. — Тебе нечего стыдиться. Ты
была так хороша...
Я застонала и высунула палец из под одеяла.
— Пожалуйста, больше ничего не говори. Не мог бы ты просто уйти? Просто уйди,
хорошо? — я вжалась глубже в кровать.
За все свои двадцать пять лет, я никогда не была такой... безответственной, И
никогда с таким, как Леви. Мужчины, с которыми я встречалась (три штуки) были
достойными, ответственными и никак не бабниками.
Минуту или две он оставался неподвижен, затем тяжело вздохнул и встал, мой
матрас подпрыгнул. Я не могла видеть, что он делает, но слышала какое-то движение, а
затем последовали шаги, покидающие мою спальню. Через несколько секунд дверь моей
квартиры захлопнулась.
~о0о~
Было не так уж много причин, способных удержать меня от работы. Землетрясение
бы подошло, но только если бы я уже не была на работе. Тогда бы я просто спряталась
под столом, пока Чейз не дала мне сигнал о том, что все в порядке.
Разбитое сердце было другой, пока Чейз не заверила бы меня, что она все возьмёт
на себя, если позволить ей действовать в соответствии с ее собственным планом. Но
пирушка и возможная дикая ночь с мистером Казановой не были достаточно веской
причиной.
Напомнив себе, что я была человеком и могла совершать ошибки, я встряхнулась,
приняла душ, оделась, проигнорировав возможность того, что у меня, возможно, был
незащищённый секс с Леви, и пошла прямиком на ланч с Сандрин. Блистательная
женщина казалась достаточно свежей после прошлой ночи - никаких мешков под глазами,
пятен на лице, и она была даже немного веселой. Тот тип веселья, который бывает только