Она побелела как простыня и резко втянула в себя воздух:
- Я в последний раз вас предупреждаю: не суйтесь не в своё дело!
Но меня уже понесло.
- Да ну? А то что?! - крикнул я, чуть не трясясь от злости. За что мне всё это - одни неприятности от баб, всегда это знал!
- А то пожалеете! - грозно прорычала она. Испугать меня вздумала?
- Да вы поконкретней говорите! - заехидничал я. - Чего пожалею? А то так мне совсем нестрашно!
- Значит, сейчас будет! - в ярости вскрикнула она; я поразился, как дико исказились её черты.
- Эй, вы чего? - дал я задний ход, но на неё не подействовало. Она сложила губы так, будто хотела плюнуть в меня, и я схватился за ручку двери, собираясь выскочить из машины. А ну, у неё слюна ядовитая? У неё ж явный приступ бешенства! С кем я связался на свою голову! Но она вдруг приглушённо и как-то гортанно вскрикнула. Обернувшись, я увидел, что она с окаменевшим лицом смотрит на... "На небо?" - недоуменно подумал я, тоже вглядываясь в тёмную полосу между ещё более тёмными верхушками деревьев. Выходить я не спешил: сам не знаю отчего мне стало страшно. "Даже в милицию не позвонишь! - тоскливо подумал я. - Хотя, позвонить-то-позвонишь, да только не приедут они: кому надо переться в такую глушь?"
- Слушайте, э... Валентина Августовна, давайте не будем ссориться.
Она медленно поднесла руку к горлу. Я с возрастающим недоумением наблюдал за ней.
- Поехали, а? Поспать бы вам. - забормотал я: от этой статуи мне не по себе стало. Доберёмся до первого мотеля и там поспите.
Я бормотал больше для самого себя, потому что она меня не слышала - зуб даю, что не слышала! "Что за чертовщина?" - подумал я и оглянулся на кота: вдруг бесовское отродье виновато? Тогда я его быстро на котлеты уделаю! Но кот сидел в своей корзине, весь сжавшись и трясясь всем телом, а его широко распахнутые - с пять коеек! - глазищи с диким ужасом смотрели туда же, куда и хозяйка.
- Да что там такое, а?! - некстати вспомнился сон. Там тоже ночь была. И такое же ощущение, как сейчас, что за нами кто-то наблюдает: кто-то очень страшный, с очень враждебными намерениями. "Что делать?" - запаниковал я.
- Эй, очнитесь! - толкнув женщину в плечо, заорал я, - Валя! Придите в себя!
Но она будто заколдованная, даже не шелохнулась.
Да что ж такое?! Я по-настоящему испугался. Мне к Стасе надо! Я жить хочу! "Вот, говорила же Валька, что мои планы собьются - накаркала, стерва!" Перестав выискивать в темноте пантеру - всё равно ни зги не видно! - повернулся к Валентине. И заорал:
- Да что ты творишь, твою ... ?! - кроя на все корки всех её родных, схватил её за руки, которыми она сама себя душила, и отвёл их от шеи. - Совсем спятила?! Дура!!!
Она даже ухом не повела, всё так же глядя во что-то невидимое для меня - как загипнотизированная, честное слово! Руки женщины, будто неподвластные собственной воле, с совершенно неженской силой тянулись к тонкой шее. Мне стоило немало усилий их удерживать, и не будь я таким сильным - говорю, без всякой похвалы, читатель! - она б себя точно задушила!
Внезапно руки Валентины перестали тянуться к шее - и я вздохнул с облегчением. "Унялась!" Но только я успел обрадоваться, как они с ещё большим остервенением стали пытаться добраться до моей.
- Ах ты сволочь! - завопил я. Эти тонкие ручки с тонкими пальчиками и аккуратным маникюром на них обрели нечеловеческую силу. Ну, не женскую точно! Меня ни одна баб в рестлинг никогда не побеждала; а уж какая-то там Снежная королева - даже предположить смешно! Но сейчас я боролся с Валентиной не понарошку, с высоты своей силы, а по-настоящему, понимая, что если позволю ей добраться до своей шеи - мне капец!
А она всё подбавляла и подбавляла жару. Теперь я даже ругаться не мог - берёг силы. От напряжения стал задыхаться: дыханки никакой: вот что значит пьянствовать и форму не поддерживать! Сейчас я глубоко жалел об этом. Надолго меня не хватит. Ощущение было такое, что меня давят пятьсоткиллограммовым прессом: я ещё держусь, но скоро не выдержу и тогда меня раздавит. "Что делать?" - вопили во мне все чувства; разум; логика; интуиция; да все, все! Мозг оживился и начал выжимать из себя всё, на что был способен: в голове немедленно замельтешили разные предложения; я не успевал их обрабатывать. Сломать ей руку? Могу не успеть - ослаб, она меня уже и одной задушит. С меня пот уже тёк как с Сивки-Бурки, которую заездили почти насмерть; а глаза на лоб полезли от давления.