Одного я никогда не делал: не убивал. Видно, хоть какие-то остатки себя прежнего сохранились, не позволили. А ведь возможность была, и деньги большие предлагали. Не захотел, отказался. Сейчас это - то единственное, чем в своей бесполезной жизни могу гордиться. Пафосно звучит - и враньё, к тому же. Не горжусь своим благородством нисколько; наоборот, когда вспоминаю, говорю себе: "Дурак, ты, Федя, дурак". Самое досадное, что того мужика всё равно убили. И деньги кто-то другой получил. Я подсчитал однажды сколько бутылок водки мог купить на ту сумму - получилось всю квартиру заставил бы! Дурак, я ж говорю.
- Дураком и сдохнешь, - пробормотал я и осёкся, заметив, что говорю вслух.
Женщина рассмеялась, а я насупился.
- Не сдохнешь, не волнуйся, - отсмеявшись, сказала она, - Может, поумнеешь ещё, кто знает?
Экстрасенс вышла из комнаты, оставив меня размышлять над её словами. Так и не поняв смысла последней фразы, я с любопытством уставился на неё, когда она снова вошла в гостиную своей лёгкой, летящей походкой.
- Выпей, - я, не задумываясь, взял протянутый стакан и опрокинул в себя.
Надежда жить пробудилась и забилась где-то в висках, лихорадочно, как птица в клетке. "Что за?.." - подумал я, чувствуя как сознание уплывает.
- Кстати, откуда ты узнал мой номер? - женский голос пробился, словно набат, сквозь туман, всё плотней обволакивавший чувства.
- В газете нашёл, - прохрипел я, напрасно пытаясь удержать равновесие.
- В газете? – удивился голос и спросил что-то ещё, но я уже уплыл куда-то далеко.
Туман окутывал меня, баюкая, обещая дать что-то хорошее и доброе, чего у меня никогда не было - что-то родное. Внезапно он сотрясся, и я понял, что меня хлестают по щекам.
- Где газета? - прорычали мне в самое ухо.
- Дома, - заплетающимся языком прошептал я и отключился.
Глава 2
Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем мой слух уловил невнятные звуки, и я понял, что очнулся. Две женщины говорили о чём-то негромко, но с большим жаром - и с чего я сразу решил, что обо мне? Однако странная уверенность, что спорят именно о моей скромной персоне не пропадала. Один голос, низкий, выразительный, особенно заинтриговал: он прямо вибрировал от сдержанной силы - мне даже захотелось взглянуть на его обладательницу: в каком теле живёт столь впечатляющий дух? Но я побоялся, что они заметят, что я уже очнулся и замолчат. Пришлось терзаться муками неизвестности.
Всё ещё в полусне, я принялся прислушиваться. Звуки не желали сливаться в осмысленные предложения - разговор вёлся на каком-то неизвестном иностранном языке. Да-да, я тоже, как все, учил в школе английский; в университете общался со славными парнями - немцами, поляками и французами, приехавшими к нам по обмену, поэтому узнал бы и английский, и немецкий, и польский, и французский. Не только узнал, а сумел бы, с горем пополам, кое-что понять! Этот язык, льющийся, звучный, хоть и довольно резкий, был мне незнаком.
Я задумался, перебирая в памяти все хоть сколько-нибудь похожие звучания. За свою жизнь я повидал людей самых разных национальностей, а память у меня в трезвом состоянии – отличная. Тем не менее, ни такжикский с узбекским, ни армянский с грузинским, ни бенгальский, ни индусский, ни китайский не вызвали ассоциаций. Также как и еврейский, монгольский, испанский, турецкий, татарский, не говоря уже о славянских языках. Припомнил негра из Марокко, с которым пересёкся пару лет назад. На него, бывало, нападала тоска по дому и он заводил свои арабские песни…. Всё не то.
Между тем, голоса стали жёстче. Страсти накалялись: по-видимому, мнения собеседниц сильно разнились. Нешуточно заинтересовавшись, я полностью выплыл из сонливости. Любопытство, а я любопытен как кошка - или как баба, заставило меня приоткрыть один глаз. Прямо передо мной стояла хозяйка.... не моя хозяйка, естественно! Я имею в виду экстрасенса, которая поднесла мне сонного порошку в стакане, коварная! Буду звать её Кареглазкой, потому что она так и не удосужилась представиться.
Глава 3
Ехать за ней? Она меня не пустит на порог, не захочет видеть. Что я такого сделал? Неужели я так плохо целуюсь?! Но ей ведь понравилось! Не сразу, конечно, но потом - с середины! Это я точно знаю, потому что она мне ответила!
"Позвоню ей! - решил я, поднимаясь по ступенькам, - Может, хоть по телофону поговорим?" Ускорив шаги, я вбежал в квартиру и, не обращая внимания на беспорядок, принялся перерывать всё в поисках газеты, в которой я нашёл утром Стасенькин номер.