Накануне приезда матери я наконец купил кооперативную квартиру, и ничего там, кроме кровати, стола и двух стульев, еще не было. Спекулируя на журналистике, я к вечеру достал всю мебель на обе комнаты и кухню. Она взяла в свои руки мой режим. Теперь я хоть обедал вовремя, остальное — как придется. Надо было новоселье отпраздновать, так уж положено, и мои сослуживцы напирали на меня беспардонно. Честно сказать, я хотел бы устроить новоселье, когда у меня будет девушка, а так — бобыль с квартирой.
Словно Господь Бог подслушал мою мечту и послал меня на Бульварное кольцо. Я неторопливо ехал на «Волге», не зная, что приближаюсь к своей счастливой судьбе. Она шла по тротуару, вся воздушная, яркая блондинка с карими глазами и обаятельной улыбкой на лице. Ее фигуре могла позавидовать любая фотомодель. Конец весны, тепло, у нее уже были загорелые плечи, а ноги такие длинные, что, наверное, из этих плеч и росли. Это был земной ангел, которого послал Господь.
Ангел махнул рукой, и я, без участия сознания, нажал на тормоза.
— Если вам по пути, подвезите меня. — Она назвала улицу. Это было действительно по пути. Но если бы даже она сказала, что живет в противоположной стороне, то и тут мне было бы с ней по пути. Она села рядом, и я учуял запах вина.
— Была на дне рождения у подруги, — сразу пояснила она и попросила заехать по одному адресу, где оставила ключи от своей квартиры.
Мы подъехали к многоподъездному дому и остановились. Она доверчиво бросила на сиденье сумочку и легкой походкой впорхнула в подъезд. Проклятая шпионская школа, беспардонное поведение — я приоткрыл сумочку и взял паспорт. «Липова Любовь Владимировна», — прочитал я. На четыре года моложе меня. Быстро перелистнул странички — была замужем, разведена, дочери пять лет.
Вот и познакомились, Любочка!
Я отвез ее домой с тайной мыслью, что она пригласит меня, а там видно будет. Люба пригласила к себе домой, потому что я отказался взять у нее деньги. В порядке компенсации она пообещала мне чашку кофе. Только моим гнусным надеждам не суждено было сбыться: после кофе Люба решительно и бесцеремонно выставила меня за дверь, сославшись, что ей рано вставать.
Я не такой уж раззява, чтобы отказаться от такой женщины, еще и свободной от мужа. По отработанной шпионской привычке, в шесть утра я был у ее дома и занял для себя удобную позицию. Прошел час, второй — я ждал. Наконец в половине девятого она вышла из подъезда. Я сразу же рванулся вперед и затормозил возле нее. Люба засмеялась.
— Садитесь, я вас подвезу. Вам куда?
— У меня нет денег, чтобы платить за проезд.
— Сегодня день бесплатного проезда и дарения цветов.
— А где же цветы?
— Там, впереди, на базарчике.
Я купил ей чайные розы. Она была в восторге — наверное, не часто доставлялось такое удовольствие или ей было приятно, что цветы подарил я.
Прощаясь у трансагентства, она сказала:
— Сегодня у меня день расплаты за проезд.
Был кофе, был коньяк, была любовь. Еще какая любовь!
Мать сразу заметила во мне перемены и, приглядываясь к тому, как я тщательно чищу туфли и выбираю галстук, сказала:
— Может, привел бы домой? Все же я мать.
Матери Люба понравилась. Главное — не белоручка, все умеет делать, заметила она. В жизни ей пришлось довольно туго: никакой помощи от родителей, да еще дочка на руках.
За моей спиной уже все было решено. Мама, полагаясь на свое чутье, считала, что она будет мне хорошей женой.
— Ты же ее лучше меня знаешь. Вы давно знакомы?
— Да, очень давно, уже пять дней.
Мать так и села в кресло. Сказать ей было нечего.
Пришла и неприятная новость от Бориса Сергеевича Шведова.
— У тебя будет новый шеф. Меня передвинули на интеллигенцию, артистов Большого театра.
— Это же вам лучше. Будете с ними ездить за рубеж, — порадовался я за Шведова, хотя и был огорчен его переходом.
— Как сказать. Если кто-нибудь убежит за рубежом, вот и конец моей карьере.
— Но ведь там, в Большом, полно вашей агентуры.
— Полно! Стучат друг на друга и по делу, и без дела — таким образом устраняют с дороги конкурентов. Все хотят в загранку, да не всех пускаем, вот и стучат. Да еще такие солидные люди, заслуженные-перезаслуженные, а ведут себя, как пигмеи. Будет у тебя новый шеф. Зовут его Михаил Иванович, но только он не Иванович, а Абрамович. Ты все понял? Держи с ним ухо востро: надо тебя заложить — он тебя заложит, этот умеет ходить по чужим костям. Не проколись где-нибудь. Диагноз будет один: смертельно болен.
Михаил Иванович сразу взял быка за рога. При первой встрече он порасспросил меня о степени знакомства с большим кругом дипломатов. Выяснил, через кого можно получать какую-либо информацию. Разработал план моих встреч с послами, будто они только и ждут со мной встречи. Но я прекрасно понял, что Абрамыч составил этот план, дабы показать своему руководству, какой он деятельный, что может даже планировать встречи и получение деликатной информации. Правда, на этот счет я очень ошибся. Он действительно планировал встречи для своего руководства, а истинную цель этих планов я усек лишь через несколько дней.
— Ты неплохо внедрился в дипломатический корпус. Некоторые послы даже приглашают тебя на узкий раут — ужин при свечах, где ограниченный круг гостей. Ты пользуешься доверием. Дай им понять, что у тебя есть солидные источники получения доверительной информации. Например, на уровне Совета Министров, ЦК партии и даже в Министерстве обороны. Чтобы послы чувствовали необходимость контактов с тобой. Информацию мы будем подбирать — твой авторитет не упадет. А теперь конфиденциально: каждый раз, когда будешь писать отчет, указывай, что встречи проходили в ресторанах, что за ужин ты платил из своего кармана, и не стесняйся указывать расходы на такие встречи. Мы ведь с тобой люди живые, делаем большую государственную политику. На это наше ведомство не скупится. И мы будем компенсировать свои нервные затраты рублями.
— Но я должен к отчету прикладывать счет из ресторана.
— Не глупи! Счета не требуют. Ты же не будешь просить официанта, чтобы он выписал тебе счет в два раза выше, чем ты израсходовал. Или вообще выписал счет, когда ты и в ресторане-то не был. Пиши отчеты и смелее финансовые расходы.
Да, тут повеяло моей молдавской практикой. В Молдавии отдавал часть денег своему шефу, писал липовые отчеты в КГБ. В Одессе сами чекисты наладили переброску долларов через Ливан. В Москве тоже есть свои Иваны Дмитриевичи в органах безопасности, которые не прочь урвать клочок со шкуры КГБ. Мне вспомнилась реакция Шеина, когда я спросил его в Каире, сколько я должен отдавать ему из подотчетных фунтов. Какой яростью блеснули его глаза! Такому человеку место только в Монголии. Здесь он как белая ворона среди черных Абрамычей.
Первый раз я пошел на дипломатический прием в посольство Непала вместе с Любой. Какое это было волнение: что надеть, как себя вести, языка не знает. Я улыбался ее страхам, потом успокоил, что надо вести себя так, как она ведет себя в театре, в фойе перед началом спектакля. Там все прогуливаются, показывая, что на них надето, мужчины обмениваются репликами, и все едят, пьют «а-ля фуршет» — стоя.
— Если чему тебе стоит поучиться, так это есть стоя. Как корова или лошадь.
Люба засмеялась. Ей эта шутка пришлась по вкусу.
Мы приехали на пять минут позже назначенного в приглашении времени. Прием был в посольстве, и встречал гостей сам посол Дамодер Шам Шер Рана. Он был неженатым человеком, поэтому стоял у входа один. Выглядел Рана типичным представителем индийских краев, но был одет в черный строгий костюм. Напротив него были две его сестры, завернутые в сари, с искусственными родинками на лбу. Перед тем как мы вошли в холл, я рассказал Любе, что господин Рана из королевской семьи и в его доме тринадцать женщин — все родственницы. Самая младшая, изумительной восточной красоты сестра — ей восемнадцать лет, — больна туберкулезом. Влюбилась в нашего русского парня из университета. Посол направил бумагу королю и матери-королеве с просьбой рассмотреть вопрос о ее замужестве с безбожником. Решения королевский совет пока не вынес.
Господин Рана обрадовался нашему появлению. Мы, вообще, как-то быстро сошлись с этим принцем, и иногда он приглашал меня на коктейль без всякой причины, просто так, от скуки. Мы пили коньяк из больших круглых фужеров, болтали, но Рана быстро пьянел. Помню, однажды я с двумя моими знакомыми журналистами — Геной Ереминым и Юрой Зиньковским — были у него на коктейле, и Рана сильно набрался. Через час ему предстоял визит в посольство Великобритании по приглашению сэра Харрисона. Я не знал, как он туда пойдет. Но Рана выпил какой-то настойки и вскоре довольно твердо держался на ногах.