Кораллы меня разочаровали: они были серые, зеленоватые, правда, ветвистые, как заросли боярышника, и довольно острые, поэтому я воздержался становиться на них голыми ногами. Откровенно говоря, пожалел, что не взял у Волошина ласты, мог бы выломать ветвистый коралл на память о Красном море. Я слышал, что ребята вываривали кораллы в кипятке и они становились белыми.
Не опасаясь акул, выплыл за коралловый пояс. Здесь было еще интереснее: плавали довольно крупные рыбы с зеленоватой чешуей и напоминали собой известного мне толстолобика.
Вдруг рядом прошла огромная тень, сердце мое остановилось — акула. Мгновенно я представил, как она рвет мои ноги, руки, перекусывает кость. Если бы было уместно сказать, что я покрылся холодным потом, то я так бы и выразился. Во всяком случае, я почувствовал в этой ласковой теплой воде настоящий холод. С детства у меня панический страх перед змеями, даже когда вижу, что ползет уж (у него желтая полоска поперек головы), все равно испытываю безотчетный страх и стараюсь чем попало убить, хотя и понимаю, что от ужа никакого вреда нет. То же самое я испытал при виде огромной тени там, внизу, в глубине. Я повернулся и как сумасшедший заработал руками и ногами, чтобы скорее спрятаться за спасительный коралловый пояс. Из глубины почти рядом со мной, обдав меня плотной водяной волной, вылетела темная блестящая, словно торпеда, большая туша дельфина. Я сразу почувствовал слабость. Выходит, там, в глубине, я видел тень дельфина, а вовсе не акулы. Это дельфины ходили поблизости от меня, потому что я вышел из «лягушатника» и меня могла подстерегать смертельная опасность. Господи! Как я был благодарен этим прекрасным существам и, к сожалению, не мог выразить им свою признательность.
Я вышел на берег. Меня покачивало, наверное, от только что пережитого страха, а может быть, от расслабляющего воздействия плотной воды. По пути выхватил из песка на дне бутылку кока-колы, открыл и одним залпом выпил весь пенящийся напиток.
На берегу уже шла подготовка к обеду. Натянули белый тент, под ним было спасение от обжигающих лучей, и даже потягивал легкий ветерок, хотя воздух был уже накален.
— Как прошла пресс-конференция? — спросил Бушагин, и его глаза хитро блеснули. Наверное, он видел, как я отчаянно работал руками и ногами, чтобы добраться до кораллов.
— Полное взаимопонимание. Только вначале я думал, что это «враги народа», — отделался я полушуткой.
Включили транзистор, и над знойными песками полилась музыка: было время «риквеста» — музыки по заявкам. На целый час песни и мелодии со всего мира. Я любил эти часы.
В обратный путь тронулись, когда уменьшился зной, и легкая прохлада окутала землю. Утомленные и измученные отдыхом — а меня, несмотря на рубашку с длинными рукавами, все же достали обжигающие лучи солнца — возвращались в Каир. Мы с Галей сидели на последних сиденьях микроавтобуса. Она положила свою головку мне на плечо, и я испытывал радостное удовлетворение оттого, что чувствовал эту головку рядом. Ее смуглое тело источало приятный возбуждающий запах. Чего там греха таить, она возбудила во мне далеко не дружеское желание. Правда, я управлял собой, но все же не удержался и, дотянувшись до нее, просунул руку под мышку и положил ладонь на ее грудь. Она вздрогнула, но продолжала делать вид, что спит, а сама опустила свою маленькую теплую руку на мою ладонь. Так мы и доехали до Каира, обуреваемые полужеланиями, полувозбуждением. Да и что мы могли себе позволить в микроавтобусе, хотя пассажиры все были в полу-дремотном состоянии.
Не доезжая до своей конспиративной квартиры два квартала, я вышел. На прощание поцеловал Галю в щеку, объяснив, что хочу пройтись и помечтать.
В квартире меня ждал сюрприз. Когда я щелкнул у порога выключателем, то понял, что кто-то либо был, либо есть в квартире: тонкая бесцветная нитка у пола была оборвана.
— Заходи! Это я! — окликнул меня Визгун. — Я жду тебя уже три часа. Десять минут тебе на сборы, и мы уходим.
Что-то где-то прорвалось, встревоженно подумал я, но тут же схватил сумку, бросил в нее белье, носки, полотенце, пасту, щетку, мыло. Надел легкие брюки, тенниску, схватил с вешалки куртку, положил ее поперек сумки и остановился перед шефом.
— Выведи из гаража машину. Она заправлена?
— Заправлена. — Я подхватил сумку, но вспомнил, что мне могут быть нужны деньги. Открыл стол, взял всю пачку, около пятисот фунтов.
Через пять минут мы уже выруливали на трассу, ведущую в аэропорт. Всю дорогу Визгун молчал, он сидел на переднем сиденье рядом со мной, вцепившись двумя руками в свою сумку, которую держал на коленях, и сосредоточенно глядел вперед на серое полотно дороги.
— Поставь машину на стоянку, — приказал шеф и пошел вперед. Я закатил на стоянку «опель», замкнул двери и двинулся следом в аэровокзал. Настиг я его у билетных касс, где он уже взял два билета до Дамаска.
«Вот это номер! Летим в Сирию. Хоть бы сказал, в чем дело, а то молчит, как сыч».
Но он так же молча пошел на посадку, и я поплелся следом. Мне эта таинственность стала уже порядком надоедать. Я начал закипать злобой, но вовремя погасил свои эмоции.
В Дамаске, сразу за аэровокзалом, нас встретил молодой, прилизанный волосок к волоску парень, одетый в костюм с галстуком, и с большим перстнем-печаткой на пальце, таким большим, что с трудом верилось, что он из настоящего золота.
— Будете ужинать или возьмете в дорогу? — спросил он учтиво, но без намека на заискивание, что мне понравилось и подавило возникшую к нему антипатию из-за того, что он мне напомнил канцелярского чекиста-адъютанта генерала от разведки из КГБ.
— Мы сейчас же выезжаем! — строго сказал Визгун. — У нас очень мало времени. Возьмите нам что-нибудь поесть в дороге. — Он протянул прилизанному деньги, взял у него ключи от машины, и мы пошли на стоянку, где было полно машин. Шеф безошибочно нашел нужный нам лимузин, лишь один раз взглянув на номера. Правда, никакого тут секрета не было, еще Мыловар учил меня давать описания автомашин так, чтобы не бегать высунув язык в поисках той, которая тебе нужна.
Мы сели в машину, минут через десять пришел прилизанный с пакетом и термосом. Где он его взял — осталось тайной.
Визгун вел машину точно по выбранному пути. Очевидно, он уже ездил этой скоростной трассой.
На виражах она была наклонена, наверно, градусов до тридцати, и мы проходили поворот на огромной скорости, не рискуя вылететь за трассу.
«Шевроле-импала» — великоватая машина, но она легко и быстро разгонялась. Ровная дорога, широкие баллоны и идеальная амортизация позволяли ехать и не замечать сумасшедшей скорости. Сначала была равнина, потом мы выехали к берегу Нила. В двух местах крутились «нории» — большие круглые деревянные колеса с черпаками, которые брали воду и выливали ее в корыта, откуда она текла на поля. Потом мы ушли к горам, и начались спуски, подъемы. Встречные машины проносились с такой же безумной скоростью. Лишь на длинном спуске, вьющемся лентой, Визгун сбросил скорость. На фосфоресцирующем табло промелькнула надпись: «Баалбек». Черт возьми! Так вот куда нас занесло — это же Ливан! Долина Баалбека — по преданиям, именно здесь находился рай на земле, где жили Адам и Ева. Именно здесь змей-искуситель, сатана, соблазнил Еву, предложив ей съесть знаменитое зебданское яблоко. Эти яблоки соблазнительно висели на деревьях у дороги: красно-желтые, сочные и ароматные. Такое яблоко я бы и без сатаны съел с огромным удовольствием.
— Зебданские яблоки, — заметил я негромко. — Сорвем парочку.
Визгун, не отвечая на мое предложение, сразу сбавил скорость и, найдя небольшую площадку, съехал с трассы.
— Давай перекусим, — согласился он. — Еще неизвестно, когда нам доведется поесть, — впервые за всю дорогу разразился он такой длинной тирадой.
Мы вышли из машины, небо посерело, близился рассвет. Прямо у дороги стояла небольшая яблоня, на земле лежало несколько плодов. Я подобрал пару и почувствовал их восковую холодность. Вот они, зебданские яблоки. Первым человеком на земле, который отведал этой прелести, была Ева. Неудивительно, что сразу увидела себя и Адама голыми. А змей-искуситель обманул, говорил, что с помощью этих яблок они проникнутся мудростью и знаниями Бога, сравняются с ним во всем. Вот уж истина, что человек никогда не бывает доволен — подавай ему еще и еще. Чего не хватало Адаму и Еве? Райская долина, отдыхайте, наслаждайтесь жизнью, общайтесь в свое удовольствие. Нет! Хотим тоже быть богами! Пушкин в своей сказке про золотую рыбку хорошо поведал об этом. А были бы скромнее, может быть, и без скандала научились детей на свет производить. Все равно Бог собирался населить землю людьми, нашел бы какой-нибудь другой способ. Так нет же, давай быстрее нажремся яблок! Все мы происходим от Адама и Евы, и мне обидно, что такая сука, как мой бывший шеф Иван Дмитриевич, приходится мне родней. Что ж, в семье не без урода. Переживу и такого родственника!