Жизненная школа была потрясающая. Тот, кто не мог жить в коллективе, тот вылетал. Дойти до седьмой роты — это что-то значило. И если ты подлец, мерзавец, сволочь, то ты до седьмой роты не дошел бы никогда!
Забили бы, к чертям! Порядки были очень жесткие… Но с 1960 года в Суворовские училища уже никого не принимали.
— Почему?
— В 1961 году началось их сокращение, и срок обучения свели к трем годам.
После 1960 года прекращается набор. Выпускная седьмая рота завершает обучение, уходит. Все поднимаются на ступеньку вверх, а первой роты больше нет. Ее не набирают. Как в школе без первого класса. На следующий год нет уже и второй роты. И тогда все училища сокращаются, расформировываются, кроме некоторого малого числа, а все роты — в полном составе вместе с командирами — переводятся в разные остающиеся училища. После этого в 1963 году в нашем училище осталось три роты — седьмая, шестая и пятая. И эти три роты отправляют в город Калинин, Воронежское училище было ликвидировано.
Одна рота была выпущена в 1964 году, мол рота — в 1965-м, и в следующем — последняя.
Я все это рассказываю потому, что отец мой попал под «хрущевское» сокращение 1959–1960 годов. Из армии его изгнали. Насчитали пенсию за все годы службы — 27 лет, и он пошел наниматься на работу. Нанялся администратором кинотеатра в г. Черкассы.
Недавно вышла очередная книжка, так там автор, полковник Анатолий Терещенко, пишет про меня, что «папочка устроил его в Суворовское училище». Думаю, мать твою иттить, в Суворовские училища принимали тогда очень и очень серьезно: проверяли и здоровье, и развитие, а военных было тогда как собак нерезаных, полковников и генералов. Так что какому-то майору «устроить» своего сына было совсем не просто!
Там еще есть, что я провалился в Суворовском училище Воронежа и мой «папочка» (автор так и пишет!) перевел меня в Калинин. Администратор кинотеатра в г. Черкассы, оказывается, может перевести сына в Калинин… И чтобы мне не было скучно, мой папочка перевел со мной еще три роты из Воронежа в Калинин. В полном составе! Гэбэ. Что с него возьмешь!
Дело вот в чем еще. В Московском военном округе было три Суворовских училища: Московское, Калининское и Воронежское. И на парад ходили так. Пешее прохождение закрывали три училища: Московское, после него — Воронежское или Калининское, ездили по очереди, и Ленинградское нахимовское (мы называли его курсантов «нахимозами»).
Когда еще существовало Воронежское суворовское училище, его кадеты ездили в Москву на первомайский парад, а на ноябрьский — Калининское. А когда Воронежское расформировали, то Калининское суворовское военное училище стало ездить в Москву и на майский, и на ноябрьский парады.
— И документально это подтверждалось?
— Да, конечно, выдавался документ о том, что я был участником парада, и так далее….
Эти парады — есть о чем вспомнить. На пересыльном пункте мы жили рядом с «нахимозами», между нами был маленький заборчик. Они себя называли «питонами». Мы — «кадеты».
— Это что, официально?
— Нет. Официально — суворовцы. Кстати, этот же полковник пишет, будто он бывший воспитанник этого Суворовского училища. Он и близко там не был, и не представляет себе, что это такое. Никаких воспитанников у нас не было. Воспитанники — это в полковом музвзводе. У нас официальное название — суворовец, а сами себя называли кадетами, за что начальство нас преследовало.
Так вот, парадная «коробка» — 200 человек. Когда я учился во второй роте, мы ходили на параде в Воронеже. Был тогда Воронежский военный округ, потом его ликвидировали и стал Московский. А старших кадетов возили на парад в Москву.
Подготовка к параду — месяц на месте, допустим в Воронеже. А на месяц вывозили в Москву. А там… Подъем, утренний осмотр, завтрак, потом вывозили на дватри, иногда на четыре часа на центральный аэродром, где подготовка шла. Там же и техника вся. И войск — видимо-невидимо. Завершали всегда три батальона: московский, наш и ленинградский «питонский». После этого возвращаемся.
Кстати, я находился на Красной площади, когда из Мавзолея выносили Сталина. Привезли нас ночью на последнюю тренировку к параду. Проводится она на Красной площади. Привезли, поставили задницами к Мавзолею. Стояли мы и все войска так, а потом нам сказали, чтобы мы ехали домой. Нам назначили целых три ночных тренировки, но одна из них оказалась холостой.