Следующее. У Сталина был механизм контроля над выполнением решений. Сталин отдавал приказ, а потом контролировал выполнение. Не выполнившего — расстреливали. Гитлер мог отдать любой приказ, его не выполняли, а он не интересовался этим и отдавал следующий и так далее.
У Сталина было обязательным сохранение тайны. У Гитлера этого не было. Возвращаюсь опять к военным советам, когда Гитлер сидел за столом, а вокруг толпились десятки людей, которым там и делать было нечего, на этих совещаниях, и говорил один Гитлер, а остальные поддакивали, слушали его или не слушали.
Сталин был немногословен, а Гитлер был болтлив. Если говорить об интеллекте — а я читал его книги, и «Майн кампф» прочитал, — он был совсем не дурак, но с точки зрения руководителя — ноль. Организатор толпы, оратор — это да. Мог увлечь толпу. Ему бы больше президентом быть, бросать лозунги, вести куда-то, намечать какой-то путь, а премьер-министр решал бы уже все практические вопросы. Но Гитлер сосредоточил в своих руках всю власть: и военную, и политическую.
Геринг не мог играть при Гитлере роль тормоза, какую при Сталине играл Молотов, споривший с ним.
В общем, мысль книги «Самоубийство» можно сформулировать так: не стоит объяснять неудачи лета 1941-го неготовностью Сталина к войне. Германия была не готова к войне в гораздо большей степени, чем Советский Союз.
— И в военном отношении тоже?
— В любом. И в пропагандистском отношении. Это были две преступные банды, только Гитлера почему-то считают преступником, а товарища Сталина — не очень.
Со свастикой пойдешь по западному городу какому-нибудь — морду набьют или плюнут на тебя, а с серпом и молотом — пожалуйста!
Готовность Сталина к войне выражалась в том, что он мог обеспечить себе надежных союзников, которые помогли ему в экономическом, военном, пропагандистском и любом другом смысле. Посмотрите на союзников Гитлера. Кто они такие? Чем ему могла помочь Румыния, кроме нефти и мамалыги? Или Венгрия, которая была, мягко говоря, в состоянии конфликта с Румынией. Кто еще мог ему помочь?
В плане экономическом, военном, пропагандистском, дипломатическом Германия была катастрофически не готова к войне. И результат налицо: Советский Союз завершил войну в Берлине, а Гитлер вынужден был окончить жизнь самоубийством.
После этого кто скажет, что он был готов к войне?
Попутно я был вынужден разбить еще несколько легенд. Они заключались в том, что Гитлер не просто так проиграл войну: что ему помешала погода, ему помешали пространства… До сих пор на Западе звучат эти мотивы. Например, что дороги русские ему помешали. А я говорю: если он был готов к войне, то он должен был готовиться к русским дорогам. Или что ему помешала зима. Я отрицаю и это. Если мы идем в пустыню, то должны захватить с собой воду, если лезем на гору — то должны захватить веревки. Потому что если мы соскользнули с горы и хряпнулись об землю, то это не гора виновата, а наша неготовность к покорению данной горы.
Гитлер был готов к опереточным войнам, а к реальной войне против сильного противника в конкретно существующих условиях он был не готов. Если мы идем в Сибирь, не захватив теплых кальсон, то не Сибирь, а мы, дураки, виноваты… Если Гитлер полез в пространство, которое невозможно захватить, имел три тысячи устаревших танков, то не пространство же виновато. Эти мотивы, кстати, звучат у британца Джона Эриксона, уже покойного. Он был самым знаменитым историком Запада, самым главным специалистом по вопросу советско-германской войны, написал книги «Дорога в Сталинград» и «Дорога в Берлин».
— То, что в развязывании Второй мировой войны Советский Союз виноват как минимум в такой же степени, как и Германия, уже для очень многих очевидно.
Вопрос вот в чем: планировал ли Гитлер в августе 39-го года развязывать мировую войну? То, что Сталин собирался, это известно.
— Гитлер — нет. Это можно подтвердить прежде всего поведением самого Гитлера. Когда 3 сентября 1939 года Гитлеру сообщили о том, что Великобритания, а затем и Франция объявили ему войну, Гитлер был настолько ошарашен, что у него выпали из рук бумаги, он побледнел и сказал: «А что же мы теперь будем делать?» Это, кстати, ответ покойному Эриксону, который описывал в книге «Дорога в Сталинград» русских дурачков, которые, когда напал Гитлер, кричали в телефоны: «Что же нам делать, по нам стреляют!» А они не дурачки вовсе были, просто у них был приказ: не стрелять по противнику. Приказ этот был умным. Нападение Гитлера было неожиданным в том смысле, что по всем параметрам оно считалось самоубийством для Германии. Никто не думал, что он пойдет на самоубийство. А он пошел. И приказ «не стрелять» был отдан вовсе не от трусости, а с ясной целью: не спугнуть зверя.