Была система, которую ты, как плетью обуха, не перешибешь. Я два раза пытался, а на третий раз сделал отличный взвод и пошел на повышение. А там больше — и уже в академию забирают. В академию и так меня забирают, но когда смотрят дело, то кивают: отлично, волевые навыки, командирские качества и так далее. А если у тебя отстающий взвод, то никто тебя в академию не возьмет! Скажут, что «он же командовать не умеет»!
Так вот, возвращаемся к вопросам. Американцы спрашивают, почему советский солдат ходит в сапогах и портянках, а не в ботинках. А я говорю: «А вы попробуйте по грязи походить без сапог, в ботинках!» Объясняю им, что такое и зачем портянки. Не понимают.
Спрашивают: какой военный бюджет Советского Союза? Официально — 17 миллиардов рублей. Может ли такое быть? Не мало ли? Они переводят это в доллары, и у них ни хрена не получается. Не может же такого, говорят, быть!
А я им объясняю, что — да, не может это быть. И что же?
Предположим, у вас сейчас проблема с Китаем. На китайской границе осложнения. И вам нужно, допустим, перебросить туда одну танковую дивизию. Что такое танковая дивизия? Это десять тысяч человек. Это триста тридцать пять танков. Это около 600 бронетранспортеров, 2000 автомобилей и черт знает еще сколько и горючего, и шинелей, и всякого другого.
Так вот. Задачка на сообразительность. Вы перебрасываете дивизию из Белоруссии на китайскую границу. Десять тысяч километров. Эшелонов вам нужно очень много. И вы — глава правительства. Я спрашиваю: в чем, товарищ Косыгин, ваш интерес был бы — чтобы железная дорога побольше содрала с этой дивизии за переезд или поменьше?
И вот они думают, думают. Ничего они придумать не могут. Полдня спорят. И такие аргументы, и другие. Решают, конечно, выгодно, чтоб побольше: будет железной дороге прибыль.
Я говорю: «Ага, получается, что если железная дорога — а она же государственная, от Министерства путей сообщения! — потребует за перевоз дивизии сто миллионов, это означает, что товарищ Косыгин должен из одного кармана достать сто миллионов рублей, отдать Министерству обороны, Министерство обороны отдаст эти деньги Министерству путей сообщения за перевозку дивизии, а те перечислят доход государству, товарищу Косыгину. А если один рубль потребуют, он вытащит один рубль, отдаст армии, армия отдаст Министерству путей сообщения, а то вернет товарищу Косыгину. Так вот, термин «военный бюджет» в Советском Союзе смысла не имеет никакого!
Они не понимают. Говорю: допустим, вы взялись давать уроки вождения вашей жене. Она не работает. Бюджет у вас общий. Вот как бы вам было лучше: обобрать ее, как липку, чтобы она вам по сто долларов платила за урок или по одной копейке в час. Разницы-то нет. Любую сумму она из твоего кармана возьмет и тебе ее вернет!
И они на меня смотрят, как на дурака, а я им объясняю, что невозможно разделить — где военный бюджет, а где невоенный.
Вот строим мы Братскую ГЭС — сколько она стоит? Да никто не знает, сколько стоит Братская ГЭС! Можно отчитаться, но… Дело вот в чем. Однажды Косыгин, когда стал премьер-министром и затеял «косыгинские реформы», собрал академиков и спросил их, сколько стоит тонна стали в Советском Союзе. Академики думали-думали, а потом пришли и сказали, что определить у нас цену тонны стали невозможно. Вот если кто-нибудь у нас ее купит и что-то заплатит — тогда можно. Если это крутится внутри, то мы не знаем. То есть мы можем назначить цену. А что в нее включать? Стоимость угля включать? А сколько он, уголь, стоит? А хрен его знает! Нет рынка!
Британцы поняли, а американцы — нет.
— Какие еще были вопросы?
— Да множество вопросов! После этого я сделал вывод: американцы знают все! Про Советский Союз они знали все. Фамилии командиров дивизий знали все! Я заговорил о 66-й дивизии, а они сразу по своим записям прокрутили и говорят: генерал-майор Нильга, а начальник штаба полковник Трофименко. Так точно, говорю. Так вот, они знали все, но они не понимали ничего. Они знали все без меня, никаких секретов я им не открыл. Но ни хрена не понимали.