Обидно стало до глубины души. Так старалась, учила всю нужную и ненужную литературу, готовилась к экзаменам, и вот прохожу по баллам, а тут как пыльным мешком по голове: «ваше место проплатили».
«Выбегала из дверей здания уже с огромным потоком слёз, и, спускаясь по лестнице, меня резко хватают за руку и останавливают так, что я отпружинила обратно и врезалась в твёрдую грудь, облачённую в рубашку, от которой исходил знакомый парфюм. Не сразу поняла, кто так со мной поступил, потому что всё плыло в глазах от солоноватой жидкости. И только лишь эти синие глаза, смотрящие на меня с непониманием и напряжением, привели в чувство.
На какой-то момент плакать перестала, также вглядываясь в мужчину — непонятно и напряжённо. И стыд опалил всё моё лицо, начиная с ушей и заканчивая кончиком носа, мало того, что, будучи ученицей школы перед ним опозорилась, так вот теперь стою перед ним вся зарёванная и сопливая. А он большим пальцем правой руки, левая продолжала крепко держать меня, бережно вытер горящие дорожки слёз, достал платок из верхнего кармана рубашки бежевого цвета, аккуратно промокнув нос и спокойно, умеренно спросил:
— Что случилось? Не поступила?
Я же молчала — и обидно, и стыдно, и теперь злость стала появляться почему-то, и сердце с ума сошло от его прикосновений, отчего мысленно начала себя ругать.
— Не переживай, — уголки его губ, на которые я смотрела, не отрывая взгляда, дрогнули в улыбке. — Алина-а-а, — мягко, но настойчиво протянул он своим мужским бархатным чуть с хрипотцой голосом, привлекая моё внимание выше его уст. — Всё наладится. А сейчас прекращай плакать, приводи себя в порядок и прогуляйся по парку, — говорил с улыбкой и вполне серьёзно, ни капли не издеваясь надо мной.
Но свою реакцию до сих пор даже перед собой не могу оправдать.
— Я вам не ребёнок! — прорычала в ответ, и с силой вырвавшись из его цепких пальцев, гордо спотыкаясь о ступеньки, сбежала вниз.
Моё сердце билось с утроенной скоростью, ярость окутала сознание, и тогда я поняла, что именно перед этим мужчиной хочу выглядеть как ответственная, смелая, красивая и умная девушка, совершенно забыв, что он также является инопланетянином, и наши дороги судеб никогда не соединятся.»
Дальше хуже.
«На следующий день мне позвонили и сообщили, что для поступающих, набравших проходной балл, но по каким-либо причинам не попавших в число студентов, будет проходить собеседование, в котором только двое из тридцати смогут поступить в данный институт. Уверенная в своих знаниях, на собеседовании отвечала на все заданные по экзаменационным предметам вопросы.
Все мы, желающие стать студентами, стояли в коридоре в ожидании своего часа. Сказать, что я нервничала, не сказать ничего. От переживаний стояла бледным полутрупом около холодной стены, немного дальше остальных, ближе к выходу из корпуса, чтобы никто не увидел слёз, которые не смогу сдержать при повторном провале. Ведь сейчас решается моя судьба. Если до этого стоял тихий галдёж, то после появления передо мной внезапной тени, наступила пугающая тишина. Подняла голову и наткнулась на озадаченный проникновенный взгляд, от которого похолодело тело в тридцатиградусную жару. После чего Орлов молча зашёл к комиссии, оставив меня теперь умирать от любопытства. Что он забыл именно здесь?! Нет, я знала, что его сделали куратором института и теперь он лично должен был отбирать будущих специалистов. Без него не проводили ни один профильный экзамен и зачёт. Но чтобы начинать свою работу с поступающих студентов, честно говоря, это слишком абсурдно.
На тот момент мне казалось, что прошла целая вечность. Когда он вышел из аудитории, я украдкой смотрела на следователя, по-доброму усмехнувшийся в ответ. После появился председатель комиссии и старческим сухим голосом произнёс:
— Баженова и Орлова, поздравляю с успешной сдачей экзаменов. Вы будете зачислены в Юридический институт города Санкт-Петербурга. Все вопросы уточните у декана.
Отдал какой-то лист позади стоящей девушке и, чуть сгорбившись, прошёл мимо нас, мимолетно кинув на меня тяжёлый взгляд, от которого мне пришлось поежиться.
Не хотелось думать, что к моему зачислению причастен Кирилл Александрович. Помню наставления Ксюшки о последствиях такой помощи. Если я поступила исключительно благодаря ему, то тут два варианта: либо придётся возвращать долг, либо под любыми предлогами избегать встречи.
Выйдя за пределы института, обнаружила стоящего возле припаркованной машины Орлова, который кого-то ждал. Надеюсь не меня. И как-то ноги даже слушаться перестали, до того боялась встречи с ним лицом к лицу. Еле шагала по тротуару мимо него, опустив голову и стараясь смотреть исключительно вниз. Зря надеялась, что такое прокатит.
— Орлова, иди ко мне, — его тон был холодным, отчего и мне стало не по себе, н, тяжело вздохнув, медленно, очень медленно, направилась к нему. — Голову подними и посмотри на меня, — сказал мягко, но требовательно.
Не слушаюсь.
— Ты мне должна, — при этих словах вмиг неодобряюще посмотрела на него.
Стоит, улыбается. Протягивает мне платок, который уже знаком.
— Что это? — выдавливаю из себя слова, потому что не выходит нормально говорить с ним.
Улыбка, которой я залюбовалась, стала шире, а в глазах заплясали бесенята.
— Я помочь хотел, а ты так некрасиво поступила, — не могу понять то ли серьёзно, то ли издевается, и мои губы сжались, образуя тонкую линию. — Постираешь, потом вернёшь, — нагло и даже собственнически открыл боковой кармашек моей сумки и воткнул пальцем свой платок.
Ох, в который раз не знаю, что на меня находило в момент беседы конкретно с этим мужчиной, но в ответ прошипела:
— Я не буду с Вами спать!
Молча развернулась и, цокая каблучками, быстрой походкой ускакала в сторону остановки. Да и плевать, что он мне помог! Я лично его не просила, а значит и ничем не обязана. Вот!»
Всё это и является причинами моего нежелания встречи с ним. Но, если не обманывать себя, то я очень и очень хотела с ним «случайно» столкнуться, тая в себе надежду, что мои предположения могли быть ошибочными. Никак не могла заставить себя поверить в его распущенность, ведь он всегда так обходительно со мной вёл, никогда не намекая на постельные отношения, которые я всё время ждала от него. В конце концов, Кирилл Александрович являлся представителем закона в двух мирах. Однако, как назло больше его не видела, даже на профильном зачёте по теории государства и права он не присутствовал. Тогда студенты с облегчением выдохнули, а мне плакать хотелось. Потому что во мне возникло желание ещё раз взглянуть в его синие полные спокойствия, как море во время штиля, глаза, а главное продолжать любоваться ими.
«Зачем мне его адрес? — спрашиваю уже более уверенно, вернувшись к разговору с сестрой.»
«Алин, — неодобрительный взгляд. — Не глупи. Ключи только у меня, Влада и Кристера. Из всех нас он единственный, у кого ты можешь их забрать и открыть квартиру, не взламывая замок, — и сказано всё это было таким тоном, будто я отсталая в психике. — Расслабься, Алин, — она улыбнулась, — он не кусается. Возьмёшь с собой Рома, если уж одна боишься, и вместе заберёте.»
«Тогда почему бы ему и не присмотреть за твоим питомцем? — спросила с нескрываемым подозрением, ещё и глаза прищурила.»
В сознании Анны раздался громкий радостный смех, причём настолько он был естественным и весёлым, что дымчато-белое пространство пошло рябью, размывая чёткие границы стен и пола. Я невольно улыбнулась, и на душе стало легче. Сейчас узнаю свою сестру, однако её взгляд по-прежнему оставался задумчивым.
«Я и без того ему за помощь и поддержку безмерно благодарна. Мне очень неловко просить ещё и сюсюкаться с моим питомцем.»
Мы сначала смотрели друг другу в глаза очень напряжённо. То есть инопланетянина, который знает, как нужно обращаться с космическими полубожествами, просить о помощи неловко, а меня, не успевшую узнать ту планету, обычаи, традиции, живность, в конце концов, очень даже ловко и удобно? Ну, сестрица, ну, молодец. Стараюсь избавиться от всего этого, от лишней ответственности, а она, надавив на жалость, приковывает меня к другому миру. Так как я нахожусь в её голове, то Анька знает мои мысли. Именно поэтому обе еле сдерживаем улыбки. Знает, ведь, что не откажу.