Также она рассказала, что встретила хорошего парня, который наконец-то может выдержать её своенравный характер, но мне он не понравится. Странный и необоснованный сестра сделала вывод. Однако, хорошо, что предупредила сразу, а то пришлось бы мне лукавить и говорить ей какой он замечательный, а я, знаете ли, не очень люблю притворяться.
Долго поболтать нам не удалось, так как, разговаривая со мной, Анька попутно собиралась на работу. Поэтому отключив телефонную связь, удалось познакомиться с соседкой по несчастью, которую звали Олеся. Худенькая, маленькая, со светлыми короткими волосами, похожая на мальчишку. Мне эта девчонка показалась очень веселой и доброй. Она здесь лежит уже давно, говорит, что месяц назад также сбила машина, но с большим причинением вреда здоровью. Иногда случаются приступы (правда какие именно, не совсем поняла), поэтому и не решаются ещё отпускать домой.
Также Олеся рассказала, что вчера выписали сразу четырех девочек, и вот теперь Новый Год будем встречать вдвоём. Сначала не хотела признаваться, что скоро и я уйду, а потом вспомнила о непонятных приступах и решила сказать сразу, чтобы потом ей не было так обидно. Олеся вмиг сникла, опустив голову, и произнесла очень тихо и даже холодно, отчего от такого тона у меня появились мурашки:
— Жаль. Очень.
И также быстро сменив эмоцию на радость, стала предлагать мне вместе читать молодежные журналы.
К вечеру позвонили ещё родственники, два троюродных брата, которые шутили надо мной. Я не стала обижаться, ведь уже привыкла к высказываниям про руки-крюки, ноги-кочерыжки и слепую голову. В телефонной трубке услышала голос их старшей сестры, которая притворно ругала братьев за неучтивое обращение с неуклюжей сестрицей. Не смогла сдержаться, и мой смех огласил палату, которую стала наряжать Олеся, взяв у медсестёр дождик и мишуру.
Как же быстро, однако, распространились вести о моём якобы неумении переходить дорогу, а главное никого не волновал тот факт, что водитель был пьяным. А ещё чуть позже позвонили тётушки по папиной линии. Было приятно знать, что, несмотря на дальность расстояний (из всех родственников в одном городе жили только мы и родители Ани), родня всё же переживает и хоть не может приехать лично, зато поддерживают морально.
В принципе именно так и проходили мои несколько дней в больнице, меняясь осмотром врачей и визитом родителей. Одноклассники не приходили, так как пришлось заверить классного руководителя в ненужности этой показухи о якобы опечаленных жестоких подростков-школьников.
Стоит ли мне говорить, что современная молодежь портится с каждым годом?! В моём классе по количеству преобладали парни, и потому у них был лидер, который считал себя скинхедом, а другие подражали ему, боясь вставить слово поперёк.
Ещё, будучи в девятом классе, я дружила с девочкой — Миланой Гордеевой. Красивая, высокая, длинные до бёдер вьющиеся черные, как смоль, волосы, карие глаза, очень смуглая кожа, даже можно было её смело назвать мулаткой. Я, по сравнению с ней, была гадким утёнком. Однако, за такой необычной восточной красотой скрывался весьма дурной характер. Агрессивная, наглая, эгоистичная, упрямая, но вместе с тем решительная, смелая, коммуникабельная, уверенная.
И вот эта самоназванная группировка подростков-школьников задирала её постоянно. Доставали иногда толчками на переменах, колкими словами на уроках. Иногда, даже после учебы. Милана сначала не обращала внимание, потом стала срываться, тем самым давая им зелёный свет. Хоть мы и старались уходить быстрей всех остальных ребят, они стали нас поджидать во дворах, через которые мы шли домой. Тогда не выдержала и я, встав на её защиту, о чём меня пытались заставить пожалеть, задирав уже нас обеих. Но вдвоём было как-то проще сопротивляться. В конце концов, не выдержав пресса, который с каждым разом становился всё больше и ожесточённее, она перевелась в другую школу, пытаясь переманить меня за собой. Но мне нельзя было, потому что именно наше учебное заведение считалось одним из лучших в городе, и давало больше шансов на поступление в хороший местный университет. После подруга и вовсе уехала в другую страну к сестре посреди учебного года. Сначала мы писали письма каждые две недели друг другу, звонили раз в месяц, а затем как-то понимание между нами стало исчезать, а вместе с ним и письма приходили реже, звонки прекращались, потом и вовсе не стало нашей дружбы.
Именно потому, что я знаю своих одноклассников, не хотела видеть их, включая девочек, которые уже ходили по клубам, курили во дворах, прячась от учителей, и старались быстрей пополнить свою постель новыми ухажерами. Откуда я знаю? Любили рассказывать на переменах друг другу о своих новых достижениях, от которых лично у меня вызывало тошноту. И если ты не придерживалась их образа жизни, то автоматически становилась изгоем в классе.
То ли я неправильная, то ли меня воспитывали по другому, но в общем да, можно сказать я и была белой вороной, которую старались не приглашать на совместные прогулки, не звать на дни рождения, и вообще общение со мной приравнивалось как общение с низкосортным человеком.
Что касается лично моих предпочтений в отношении парней, то я хотела найти того самого, единственного и родного, чтобы раз и на всю жизнь. Зная свой весьма непростой характер, несмотря на то, что была в принципе тихой девочкой, я также хотела найти мужчину с большой буквы, чтобы мог одновременно и приручить (да, тихой была ровно до того момента, пока мне что-то не нравилось, а тут уже проявлялись своенравие и упрямство) и давать свободу. Этакого рыцаря, но без белого породистого коня, подойдет и простой гнедой, и без королевской родословной, достаточно будет и обычных воспитанных родственников. Главное чтобы уважал меня, ведь уважение залог счастливых и долгих отношений, и всё это должно сопровождаться страстной любовью до конца жизни.
В общем, сложился полный набор девичьих подростковых наивных мечтаний о прекрасном светлом будущем.
*
Тридцатого декабря меня выписали, как и обещали. Все анализы показали норму. Ну, относительно все, всё же сотрясение мозга дело серьёзное, но поправимое, а главное поддается лечению, а раз можно вылечить, то и беспокоиться не о чем. Я так думаю. По крайней мере, с этим и дома могу полежать, как-никак дома и стены лечат.
Олеся, отвернувшись к окну, пожелала мне скорейшего выздоровления. Я поняла, что она остаётся одна, но почему-то жалости её состояние не вызывало, так как мне она уже казалось очень странной, будто истинное лицо это злость и недовольство, которое проявляла по отношению к медперсоналу и иногда родителям. А потом эмоции резко сменялись на радость и веселье, словно одевала маску. Искренне говоря, меня это отталкивало. Но всё же я обняла уже бывшую соседку на прощанье, так как в новогодние каникулы всё равно никто не должен оставаться один, а она в ответ сильно стиснула меня в объятиях, причиняя боль. Странная девочка, очень странная, но не моё это дело судить других людей. Скорей всего, у неё есть на то свои причины.
Когда я зашла в свою родную трешку, то сразу забыла и про больницу, и про странную соседку, и про несчастье с головой, так как вся квартира была украшена новогодней тематикой, а в зале стояла наша многолетняя искусственная ёлочка. Такая старенькая, но очень любимая. И на ней гирлянды так красиво мерцают, меняясь разными цветами.
— Наша ёлка самая лучшая, — с улыбкой сказала я вошедшей маме.
— Ой, Алинка, как скажешь, — рассмеялась. — Её выбрасывать уже пора, посмотри какая она облезлая и старая.
— Ничего она не облезлая и не старая, а родная и красивая! — мой обиженный ответ.
— Ага, — заулыбался отец в дверях, — как тут родной-то не стать?! Уже более пятнадцати лет с нами Новый Год встречает.
Как же хорошо дома. Тепло, уютно, вкусно пахнет. И так сразу радостно на душе стало, что готова разреветься. Даже не представляю тот день, когда мне придется покинуть это гнёздышко, чтобы создать своё собственное. Хотя, если рядом со мной будет тот самый мужчина, то я с лёгкостью покину любимую трешку и маленькую родную комнатку, в которой, как никогда, чувствую себя защищённой от внешних бед.