Я смотрю через сетку на Багдатиса, пытаясь понять, заметил ли он мой приступ боли. Он прихрамывает. Нет, он корчится в судороге. Он упал на корт, схватившись за ногу. Его боль куда сильнее моей. Справиться с врожденными проблемами позвоночника куда проще, чем с неожиданной судорогой. Пока соперник корчится на земле, я понимаю: мне нужно лишь устоять на ногах и постараться отбивать этот чертов мяч - совсем недолго, пока судороги сделают свое дело.
Я забываю о хитрых приемах, об игровой стратегии. Шепчу себе: «Думай об основном. Игра с непрекращающейся болью основана на инстинктах и реакции. Это больше не теннис, это поединок двух воль. Ни ударов, ни ложных выпадов, ни работы ног. Только обмен ударами».
Поднявшись на нога, Багдатис тоже перестал думать о стратегии, перестал думать вовсе и поэтому сделался еще более опасен. Я больше не могу предугадать его действия. Боль сводит его с ума, а безумцы непредсказуемы, особенно на корте. При равном счете я проигрываю свою первую подачу, затем, со второй, подаю ему смачный, мощный мяч на скорости больше 110 километров в час. Он отбивает. Преимущество у Багдатиса.
У меня внутри все опускается. Этот парень не может двигаться и при этом способен отбить мою подачу?
Я вновь оказываюсь в одном жалком, ничтожном шаге от счета 4-5, при котором противник выйдет на финальную подачу матча. Я закрываю глаза и вновь проигрываю первую подачу. Подаю во второй раз - осторожно, неуверенно, лишь бы разыграть это очко, - и тут у Багдатиса почему-то срывается несложный удар справа. Опять поровну.
Когда разум и тело балансируют на грани полного истощения, даже самая маленькая удача кажется официальным извинением от губернатора. Однако я чуть было не проморгал это извинение, упустив первую подачу. Подаю второй раз - и мяч едва не уходит в аут. Еще один подарок. Больше у Агасси.
Я в одном очке от счета 5-4 в мою пользу. Багдатис морщится, собирается с силами, он не сдастся. Выигрывает очко. Вновь поровну.
Обещаю себе: если опять вырвусь вперед, во что бы то ни стало сохраню преимущество.
Сейчас Багдатиса не просто мучают судороги. Он не держится на ногах, в ожидании моей подачи согнулся почти до земли. Я не могу поверить, что он еще в состоянии стоять на корте и, более того, - демонстрировать такую игру. У этого парня в достатке не только волос, но и мужества. Я сочувствую ему и в то же время приказываю себе не питать к противнику жалости. Подаю, он отбивает, пытаюсь ударить в корт - мяч уходит далеко за линию. Аут. Я в шоке, действительно, в шоке. Больше у Багдатиса.
Тем не менее он не сумел воспользоваться преимуществом. При следующем розыгрыше ударил справа, и мяч упал примерно в метре за задней линией. Поровну. В четвертый раз.
Мы долго обмениваемся ударами, и, в конце концов, я сильно бью в заднюю линию, под правую руку соперника. Он пропускает удар. Снова больше у Агасси. Я обещал себе, что не упущу подобную возможность, если она представится, и - вот она. Но Багдатис не позволил мне сдержать обещание. Он быстро выиграл следующее очко. Поровну в пятый раз.
Обмен ударами длится неправдоподобно долго. Каждый мяч, который он отбивает со стоном, каким-то чудом попадает в линию. Каждый мяч, который я отбиваю с криком, все-таки перелетает через сетку. Удар слева, удар справа, трюковый удар, ныряющий удар - затем Багдатис бьет по мячу, который попадает точно в заднюю линию и коварно отскакивает в сторону. Я бью по нему на взлете; мяч падает в шести метрах от моего соперника - и от задней линии. Больше у Багдатиса.
Опять все сначала, Андре. Загоняй его, загоняй. Он же хромает, заставь его побегать. Я подаю, он отбивает, удар получается мягким, несложным. Я бью в разные стороны площадки, пока он, взвыв от боли, не посылает мяч в сетку. Поровну, в шестой раз.
Ожидая моей подачи, Багдатис опирается на ракетку, будто старик на посох. Однако, стоит мне упустить первую подачу, он из последних сил по-крабьи ползет вперед, прихрамывая, и, выбросив вперед свой импровизированный посох, отправляет мяч далеко за пределы досягаемости моего удара с правой. Больше у Багдатиса.
У него уже четвертый брейк-пойнт за эту игру. Я провожу первую подачу - такую слабую, жалкую, ничтожную, что и в семилетнем возрасте я бы ее постыдился, - и все-таки Багдатису не хватает сил на контратаку. Он отбивает мяч, я бью вправо, он посылает мяч в сетку. Поровну - дубль семь.
Я вновь подаю. Он попадает по мячу, но не в силах перебросить его через сетку. Больше у Агасси.
Снова подаю, и у меня еще раз есть возможность выиграть матч с этой подачи. Опять вспоминаю о своем обещании, дважды нарушенном. Вот он, самый последний шанс. Спина болит чудовищно. Я едва могу повернуться, не говоря уже о том, чтобы подбросить мяч и послать его вперед со скоростью 120 км/ч. Разумеется, проигрываю первую подачу, мечтаю, чтобы вторая получилась сокрушительной, хочу быть агрессивным, но я не в силах. Говорю себе: «Сейчас будет твой удар с поворота в три четверти, мяч пройдет над его плечом, пусть он бегает из стороны в сторону, пока не начнет блевать кровью. Не ошибись вновь!»
Проще сказать, чем сделать. Я вижу, как корт стремительно уменьшается в размерах. Видит ли кто-нибудь то, что вижу я? Теперь поле размером с игральную карту - такое маленькое, что, наверное, мяч сможет уместиться там, лишь если я подойду и аккуратно положу его. Я подбрасываю мяч, мощно подаю. Аут. Разумеется. Вот она, повторная ошибка. Поровну, в восьмой раз.
Трибуны кричат, не веря.
Я все-таки ухитрился выполнить первую подачу. Багдатис искусно отбивает. Три четверти его площадки свободны, и я посылаю мяч к задней линии, в трех метрах от него. Он бежит к мячу, прихрамывая, выбрасывает ракетку вперед, не достает. Больше у Агасси.
При розыгрыше двадцать второго очка после быстрого обмена ударами Багдатис бьет слева и попадает в сетку. Гейм, Агасси.
Во время смены площадок я вижу, что Багдатис сидит. Огромная ошибка. Ошибка молодости. Никогда не садись, если у тебя судороги. Не обманывай свое тело, обещая ему отдых и тут же вновь загоняя работой. Тело - как федеральное правительство. Его девиз: делай, что хочешь, но, если тебя застукали, не надо врать! Теперь он не сможет выполнить подачу. Он не сможет даже встать с кресла.
Но он встает и подает.
Что держит его на ногах?
Ах, да. Молодость.
Счет по пяти, и мы играем в какую-то сверхъестественную игру. Он пытается мощно атаковать, ошибается. Я не упускаю такой возможности, выигрываю очко. 6-5, я веду.
Его подача. Он доводит счет до 40-15. Еще очко - и он доведет матч до тай-брейка.
Я выигрываю очко. Поровну.
Выигрываю еще одно очко. Матч-пойнт .
Быстрый обмен ударами, масса ошибок с обеих сторон. Он сильно бьет справа, и, едва мяч отлетает от ракетки, я уже знаю: он идет в аут. Я понимаю, что выиграл этот матч, и одновременно осознаю: у меня не хватило бы сил еще на один удар.
Подхожу к сетке, пожимаю Багдатису руку. Она дрожит. Я торопливо покидаю корт, не решаюсь остановиться. Только не останавливайся. Шатаясь, иду по туннелю. Сумка висит на левом плече - а кажется, что на правом, настолько мое тело скручено болью. Добравшись до раздевалки, я уже не могу идти, не могу стоять. Падаю на пол и остаюсь лежать. Приходят Даррен и Джил, снимают с плеча сумку, укладывают меня на массажный стол. Команда Багдатиса устраивает его на соседнем столе.
- Даррен, что со мной?
- Парень, лежи тихо. Вытянись в полный рост.
- Я не могу, не могу…
- Где болит? У тебя судорога?
- Нет. Теснит в груди. Я не могу дышать.
- Что?
- Я не могу - Даррен - не могу - дышать.
Даррен помогает каким-то людям обкладывать мое тело льдом, поднимает мне руки, зовет врачей. Он уговаривает меня распрямиться, вытянуться во весь рост.