Если мы представим себе действие вакцины не только как влияние на отдельно взятый организм, но и как влияние на совокупный организм сообщества, то будет правильно думать о вакцинации как о создании банка иммунитета. Вкладами в этот банк являются пожертвования тех, кто не может или не хочет защищаться за счет собственного иммунитета. Этот банк работает по принципу популяционного иммунитета, и именно за счет создания такого иммунитета массовая вакцинация становится более эффективной, чем вакцинация индивидуальная.
Любая вакцина может оказаться неэффективной у конкретного индивида, а некоторые вакцины, например против гриппа, менее эффективны, чем другие. Но когда достаточное число людей привиты даже не очень эффективной вакциной, у вирусов возникают большие трудности с переходом от хозяина к хозяину, и эпидемия прекращает распространяться, щадя тех, кто не был вакцинирован, и тех, у кого действие вакцины оказалось неэффективным. Именно поэтому шанс заразиться корью даже у вакцинированного человека выше в населенном пункте, где вакцинированы очень немногие, чем у невакцинированного человека, живущего в населенном пункте, где вакцинировано большинство жителей.
Невакцинированный человек в такой ситуации защищен организмами других людей, в которых вирус не может размножаться. Но вакцинированный человек, окруженный организмами, гостеприимными к вирусу, становится уязвимым, если вакцина не сработала или если иммунитет, вызванный вакцинацией, ослаб. Мы защищены в этой ситуации от болезни не нашей кожей, а тем, что находится вне ее. Именно здесь начинают стираться границы между нашими телами. Дарования крови и органов перемещаются между нами; кровь и органы покидают одни тела и входят в другие, и то же самое происходит с иммунитетом; он становится трастовым фондом, а не личным счетом. Те из нас, кто пользуется коллективным иммунитетом, обязаны своим здоровьем ближним.
Когда моему сыну было шесть месяцев, на пике пандемии гриппа H1N1, одна мамочка сказал мне, что не верит в стадный иммунитет[1]. Это теория, сказала она, и она относится к коровам. То, что стадный иммунитет может стать предметом веры, до этого просто не приходило мне в голову, хотя, конечно, есть что-то оккультное в идее того, что невидимое защитное покрывало накинуто на все население.
Понимая, что я плохо разбираюсь в механизме этого волшебства, я стала искать в университетской библиотеке статьи о стадном иммунитете. Я узнала, что еще в 1840 году один врач заметил, что если вакцинировать от оспы только часть населения, то эпидемию можно полностью остановить. Косвенная защита появляется, правда, временно, после того, как большое число людей приобретут естественный иммунитет после перенесенного во время эпидемии заболевания. В эру до вакцинаций от детских болезней, таких как корь, эпидемии приходили волнами, после которых наступали периоды затишья, длившиеся до тех пор, пока не подрастало определенное число детей, не обладавших иммунитетом к болезни. Стадный иммунитет, как поддающийся наблюдению феномен, кажется теперь неправдоподобным, только если мы будем думать, что наши организмы полностью отделены друг от друга. Впрочем, большинство из нас думает именно так.
Само выражение «стадный иммунитет» предполагает, что мы являемся стадом, ожидающим, видимо, когда нас отведут на бойню. При этом сама собой напрашивается прискорбная аналогия с выражением «стадное мышление», которое стало почти синонимом непроходимой глупости. Быть в стаде, считаем мы, глупо. Те из нас, кто изжил в себе стадное мышление, предпочитают мышление пограничное, согласно которому мы представляем себе наши организмы как изолированную усадьбу, за которой мы – хорошо ли, плохо ли – ухаживаем сами. Согласно такому стилю мышления, состояние здоровья соседней усадьбы не влияет на нас, пока у нас самих все в порядке.
Если мы изменим метафору стада на метафору улья, то, вероятно, идея коллективного иммунитета покажется нам более привлекательной. Медоносные пчелы – это матриархальные благодетели окружающей среды, которые всецело зависят друг от друга. Здоровье каждой отдельно взятой пчелы, насколько нам известно из данных об эпидемиях, уничтожающих ульи, зависит от здоровья всего роя. В книге «Мудрость толпы» журналист Джеймс Суровецкий детально описывает поведение пчел-разведчиков и способы общения, используемые пчелами для сбора нектара. Сотрудничество пчел, считает Суровецкий, являет собой пример коллективного решения проблем, от которого зависит и наше человеческое общество.
1
В английском языке «популяционный иммунитет» обозначается термином “