— Мы друзья… Я не понимаю, о чем ты…
Договорить девушка не смогла, потому что получила вторую пощечину. Удар был такой силы, что Нацуко пришлось балансировать, чтобы не упасть со стула.
— Да послушай же! — громко всхлипнула она, — Мы друзья, мне ничего не нужно от него…
— Ложь! — вскрикнула Хигути и ещё раз ударила пленницу.
Из губы девушки потекла кровь. Нацуко вдруг осознала весь ужас ситуации: она связана в каком-то подвале один на один с человеком, который не желает её слушать. Значит, что бы она не говорила, это будет не то, что нужно. И никто не знает где она… Она зажмурилась. Ей захотелось вновь лежать в темноте и не знать, что происходит. Потерять сознание. Все что угодно, только не оставаться наедине с этой девушкой.
— Почему ты мне не веришь? — спросила она.
— Потому что у Акутагавы нет друзей, — просто ответила Ичие.
— А если бы были, он бы рассказал тебе?
Сама того не зная, Нацуко ударила по больному. За что всё-таки полетела со стула и ударилась головой. Ненадолго она отключилась, а когда пришла в себя, мучительница сидела на ее стуле, глядя в окно.
— Он ведь не знает обо всем этом? — тихо спросила девушка. Хигути не ответила, давая понять, что действует без ведома семпая, — Он будет искать меня.
Ичие рассмеялась. Так смеются над детской наивностью, почти по-доброму. Но в следущий миг её лицо снова стало жестоким.
— Ты совсем его не знаешь. Акутагава не будет искать тебя. Потому что ты — никто. Не семья, не коллега, не напарник. Зачем ему с тобой возиться? В этом весь Акутагава: он не станет тратить время впустую. Непонятно, зачем он вообще с тобой связался. Наверняка ты как-то обманула его, задурила голову. Если бы он знал кто ты, ты уже была бы мертва.
— Но он знает…
За этой фразой последовала тишина. Глухая и давящая. Кажется, обе девушки прекратили дышать. Он знает… Хигути резко встала со стула и опустилась на колени перед пленницей:
— Что ты имеешь ввиду?
— Он знает кто я, кто мой отчим и чем мы занимаемся, — Нацуко трясло. То ли от страха, то ли от злости, а может от холода, — Ты что же, думаешь он такой идиот, что будет связываться с каждым прохожим, да ещё и секреты мафии рассказывать?
Ичие резко потянула девушку за воротник. Она приблизилась так, что их носы оказались почти на одном уровне и прошипела в лицо:
— Не смей так о нем говорить! Поняла?
Прежде чем упасть назад, Нацуко увидела в глазах похитительницы гремучую смесь гнева, ревности и ненависти. Это все расставило по своим местам. Девушка разглядела то, что все это время было у нее под носом. Вот только легче от этого не стало. Она сглотнула кровь, потому что выплюнуть не представлялось возможным.
— Ты любишь его, да? — тихо спросила она.
Хигути ничего не ответила. Она судорожно соображала. Если Акутагава действительно в курсе всего, это меняет дело. Это значит, что она действительно похитила ни в чем неповинную девушку, к которой привязался семпай. Хотя, совсем невиновной она быть не может! Мозг Ичие просто отказывался допускать такую возможность. Но вопрос «что делать?» остаётся. Потому что Акутагава не простит ей этого.
— То что ты делаешь — неправильно, — услышала она.
— Да что ты знаешь? — фыркнула девушка, — И вообще, может ты лжешь мне…
Нацуко вздохнула. Она устала. Сознание так и норовит покинуть ее. Но она держалась, потому что неизвестно, что может выкинуть эта чекнутая.
— Зачем мне это?
— Тянешь время? — предположила Хигути, — Или блефуешь. Ждёшь, что я отпущу тебя, чтобы потом расправиться со мной.
Нацуко сжала зубы. Ее рациональный мозг отказывался воспринимать происходящее. Потому что здесь все завязано на чувствах незнакомого человека. Что происходит между Рюноске и этой девушкой? Понятно, что ею движет ревность. Но обоснована ли она?
— Что ты будешь делать? — спросила Нацуко.
Ичие обошла жертву по кругу, словно оценивая ситуацию. Она уже знала, что должна сделать. Осталось только решиться. Девушка достала из-за пояса пистолет и сняла с предохранителя. Холодная сталь привычно легла в ладонь. Мафиози. Она привыкла убивать. Это часть её работы. Отчего же сейчас так тяжело? Что-то внутри Хигути отчаянно просит прекратить. Здравый смысл? Но она к нему не прислушивается и поднимает оружие.
Глаза Нацуко расширились от ужаса. Она попыталась отползти, да только какой смысл? В замкнутом пространстве далеко не убежишь. Это самая глупая смерть… Из-за парня, который, наверное, даже не знает насколько дорог ей. Что делать в такой ситуации? Умолять? Смешно! Умолять убийцу не убивать. Угрожать? Да вот только нечем. Она вполне успеет замести следы и никто не свяжет смерть молодой девушки и рядовую сотрудницу Портовой мафии. Тянуть время? До чего? Даже если ее уже хватились, не известно, как скоро смогут найти. Остаётся только уповать на волю похитительницы.
— Это лучшее решение… — бормотала Хигути. Она говорила сама с собой, не заботясь о том, что Нацуко тоже её слышит.— Избавлюсь от тела, никто ничего не поймет. Возможно, мне даже удастся утешить Акутагаву.
— Ты не можешь меня убить! — прервала ее размышления Кимура. Хигути удивлённо подняла брови, ожидая продолжения, — Не можешь… Потому что сделаешь больно ему…
С минуту Ичие размышляла над словами соперницы. Так ли семпай привязан к этой девчонке, что станет горевать, если она исчезнет? Тот Акутагава, которого она знает, не такой ранимый…
— Думаю, он справится с потерей, — наконец ответила она и прицелилась.
— Значит, ты не любишь его, — сухо сказала Нацуко. Она ступила на скользкую дорожку и знала это. Вот только у человека под дулом пистолета нет другой.
Мучительница опустила оружие и пару секунд пораженно смотрела на пленницу, а потом с ноги ударила ее в живот. Нацуко откатилась в сторону и зашлась кровавым кашлем.
— Да что ты знаешь? — повторила Ичие. Она кричала и в голосе ее проскальзывали истеричные нотки, — Ты знаешь, каково это, терпеть его холодность? Оберегать и защищать, а взамен получать лишь отторжение? Знаешь, сколько раз я вытаскивала его с того света? Я отбирала его у самой смерти! А он выбрал тебя… Разве это справедливо?
Голос девушки внезапно стал тише. Она подошла к замершей пленнице и опустилась на корточки. Она вглядывалась в ее лицо, пытаясь отыскать там ответы на свои вопросы.
— Почему он улыбается тебе? Дотрагивается? Ест этот мерзкий шоколад, который на самом деле терпеть не может? Что в тебе такого?
Хигути всхлипнула. В другой ситуации Нацуко наверняка стало бы ее жаль. Но сейчас она просто хотела выжить. А для этого надо достучаться до разума этой ненормальной.
— Это так не работает, — прохрипела она, стараясь смотреть Ичие в глаза, — Ты не можешь заставить кого-то любить тебя. Ты должна отпустить его. Ради самой себя.
Хигути застыла. Какая-то обречённость появилась в ее взгляде.
— Я не могу, — прошептала она одними губами, — Даже если он никогда не примет меня… Я не смогу.
Нацуко сглотнула. Эта одержимость пугает.
— Послушай… Я знаю, ты думаешь, что любишь Акутагаву… Но это не любовь. Когда нет взаимности, ответа, это не любовь, — девушка тщательно подбирала слова, дабы не спровоцировать притихшую похитительницу, — Посмотри, что ты делаешь. Ты пытаешься избавиться от меня, как от соперницы. Но подумала ли ты о нем? Он общается со мной не просто так. Он приходит снова и снова. Я ведь не привязала его к себе. Значит для него это важно… А ты хочешь лишить его этого, потому что тебе кажется несправедливым, что он не влюбился в тебя… Любовь — это, в первую очередь, забота о благополучии любимого человека…
Хигути все ещё смотрела на Нацуко, но не видела ее. Сейчас она видела Акутагаву. Он улыбался. Искренне. Так весело и открыто. И не ей. Никогда девушка не видела у него такой улыбки… И от этого становилось ещё больнее. Кто-то другой, другая, смогла добиться его улыбки. Тогда, на набережной, с этой девчонкой, он был счастлив… Словно забыв на время о Мафии, крови, жертвах, он был просто парнем. Так в праве ли она забирать это?