В его словах был упрек, но девушка пропустила его мимо ушей. Когда человеку перманентно больно, он становится раздражительным. Мягкоговоря… Поэтому обижаться на него глупо.
— Я помогу, — тут же вызвалась она.
— Нет, — покачал головой Акутагава, — Я сам. Иди к себе.
Он отпустил её руки, но Нацуко тут же уперла их в боки. Сдаваться она явно не собирается.
— Рана находится в таком месте, что тебе будет не удобно. Тем более, ты будешь жалеть себя и не обработаешь как следует. Так скажи мне, у тебя есть адекватная причина, чтобы отвергать мою помощь? Или это потому, что раньше тебе никто не помогал и все такое?
Акутагава, кажется, всерьёз задумался над ее вопросом. Потом заглянул в девичьи глаза и тихо ответил:
— Это было бы не правильно, тебе не кажется?
— Почему это? — удивилась Нацуко.
— Ну… Я парень, — на бледном от боли лице вдруг выступил румянец, — Раздетый… Мы наедине.
Девушка словно только сейчас поняла что он полуголый. Она отшатнулась, чудом не сбив зеркало. Взгляд скакал по комнате в поисках предмета на котором можно было бы сосредоточиться. Только бы не пялиться на него…
Вновь раздалось шипение. Это Рюноске от боли втягивает воздух сквозь зубы. Нацуко замерла. Какая же она идиотка… Он мучается, а они тратят время на препирательства и смущение. Она обошла парня и направилась к столу:
— Мы уже нарушили все правила, — тихо сказала девушка, — Так почему я не могу помочь тебе? Я все равно не смогу уснуть, буду постоянно переживать…
От её слов Акутагава смягчился. Да и желания препираться не было. Он честно пытался оградить подругу… Любимую? От этого. Но раз уж не вышло, действительно будет лучше, если лечением займётся она.
Нацуко как раз открыла аптечку. В ней нашлось все что нужно и даже больше: антисептики, дезинфекторы, медицинские повязки и хирургические пластыри, противовоспалительные и обезболивающие препараты. Даже успокоительное. Интересно, всем мафиози выдают такой набор или парень сам собирал все это?
Акутагава подошёл к ней. Закашлявшись, он вновь застонал, потревожив рану. Перепуганная девушка обернулась к нему. На её лице читалось волнение, страх, жалость… А успокаивать её у парня не было сил. Осторожно выдохнув, он сел прямо на столешницу. Нацуко обработала руки, приготовила все, что нужно и стала аккуратно промакивать рану антисептиком.
— Ты кажется говорила, что я буду себя жалеть. А сама? — через силу улыбнулся Рюноске, — Не бойся…
— Будет больно… — почти шепотом ответила девушка.
Аку тихо фыркнул и крепче сжал рукой край стола. Нацуко действовала быстро и аккуратно. Спустя пару минут она уже хотела накладывать повязку, но парень указал на черный тюбик без опознавательных знаков:
— Надо смазать этим.
— Что это? — нахмурилась в ответ самопровозглашенная медсестра в попытке найти на тюбике хоть какие-то надписи.
— Мазь. Её дал мне один целитель. Она как раз для таких случаев.
— Целитель? — скептически подняла брови Нацуко, — Серьезно?
— Это был одаренный целитель, — закатил глаза Рю, — Я уже ей пользовался.
— Ну, как знаешь, — пожала плечами девушка.
Она выдавила на ладонь зелёную жижу. Приятно запахло травами. Нацуко набрала на пальцы немного мази и на мгновение застыла. Ей ведь придется касаться его… Почти гладить. Это будоражит. Парень, наблюдая за ее действиями, подумал о том же самом. Он хотел было остановить ее, сказать, что сделает сам, но девичья рука потянулась вперёд и оба затаили дыхание. Первую царапину она мазала осторожно, стараясь ограничить контакт с кожей; вторую тоже осторожно, но пальцы все же скользнули по телу парня; в третий раз девушка не стала церемониться и позволила себе ощутить его кожу на ощупь. Подушечки пальцев приятно покалывало. И отнюдь не от лекарства. Она подняла голову и увидела, что Рю не сводит с неё глаз.
— Больно? — спросила она.
Парень кивнул, толком не услышав вопроса. Нацуко закусила губу. Он шумно выдохнул, глядя на ее рот. Смутившись, девушка развернулась к аптечке. А Рюноске… Он ругал себя за нерешительность. Она была так близко, он так хотел поцеловать ее. Плюнуть на ноющий бок и забыться в девичьих объятиях. И боялся. Единственное, чего раньше Рюноске Акутагава боялся — подвести своего наставника. Но теперь в этот список добавился ещё один пункт. Быть отвергнутым этой голубоглазой девушкой…
— Убери руку, пожалуйста… — все ещё смущённо попросила она.
Накладывая повязку, Нацуко честно пыталась не пялиться, но взгляд то и дело возвращался к телу парня. Вообще, это первый обнаженный мужчина в её жизни. Ну, полуобнажённый… Украдкой она жадно рассматривала каждый доступный участок кожи, каждую мышцу, маленькие шрамы. И невольно восхищалась. Рюноске не атлет и не качок, но он подтянутый и жилистый. Под молочно-белой кожей виден каждый мускул. Во рту пересохло. Дико хотелось провести рукой по его животу, ощутить проступающие кубики пресса, ложбинку между ними. От собственных мыслей стало жарко. Кровь прилила к лицу девушки, она поспешила закончить перевязку и отошла к другому краю стола.
Акутагава пристально наблюдал за ней. Ему показалось, или она действительно разглядывала его? Это… Так волнующе… Он бы очень хотел признаться ей… Но не мог. По крайней мере пока…
— Вот, это должно хоть немного унять боль, — Нацуко протягивала ему две красные таблетки. Она тут же сходила и взяла воду, что всегда стоит на прикроватной тумбочке.
Под пристальным наблюдением медсестры парень проглотил пилюли.
— Это был тигр? — наконец поинтересовалась девушка, — Очень похоже на царапины от больших когтей.
— Нет… — покачал головой Акутагава, — Это меч.
— Серьезно? — удивилась Нацуко, — Но как он достал тебя три раза? Ещё и так… Ммм… Аккуратно?
— Противник был искусным мечником. Блестяще владел клинком и долгое время блокировал мои атаки. Словно играл со мной. Я недооценил его. Как и он меня, впрочем… — на лице парня появилась жестокая ухмылка и девушка поняла, что противник действительно «был». И больше его нет.
Акутагава прошел к шкафу и, скрипя зубами, натянул на себя серую футболку. Нацуко, затаив дыхание, наблюдала за его действиями. Эта ночь стала для неё временем открытий: первый раз она видела мужское тело, трогала его, первый раз видела Рюноске в футболке, первый раз так остро ощущала потребность быть ближе. Её физически тянуло дотронуться до него. Уже не так целомудренно, по-дружески, как раньше. И только усилием воли она заставляла себя стоять на месте. Справившись с одеждой, Рюноске облегчённо вздохнул и заметил, что девушка за ним наблюдает.
— Ты голоден? — спохватилась она, пряча глаза. Голоден? Что за бред?.. Ляпнула первое, что пришло в голову.
— Не знаю… Наверное нет. Я хочу лечь…
— О, конечно! Прости, — Нацуко стало стыдно. И как ей самой не пришло это в голову?
Она засуетилась, направилась к выходу, попутно прихватив кучу мокрой одежды. Уже схватившись за ручку, она услышала тихий голос:
— Нацуко… — сердце замерло. Вот сейчас он попросит ее остаться, побыть с ним, не оставлять одного, — Ты… Чувствуешь себя обязанной, за то, что живёшь здесь?
Будто обухом топора. Она все ещё сжимает дверную ручку. Так хочется повернуть ее и сбежать. Но тело не слушается. Медленно она оборачивается назад. Он все так же стоит у шкафа, глядя на нее исподлобья.
— К чему этот вопрос? — ей хочется звучать обиженно или грозно, но голос пуст.
— Я просто хочу понять… Эээ… Что тобой движет.
Девушка нахмурилась, показывая, что все ещё не понимает о чем речь.
— Почему ты так упорно стремишься помочь, даже когда я отвергаю твою помощь? — пояснил парень.
Боль. Вот что она почувствовала. Словно её предали. Плюнули в душу. Она вновь подавила порыв сбежать. Громко хлопнув дверью. Она бы простила ему такой вопрос раньше. До того, как он угрожал её отчиму. Или до того, как её похитили. До того, как они так сблизились. Но сейчас…