— Ага! Гм… Понятно… Акселерация… — довольно глупо пробормотал я.
Опять наступило молчание, и вновь я потянулся за сигаретой, ощущая на себе напряженные взгляды Кротовых.
— Видите ли, в чем дело, — заговорил я, закуривая. — У всякой администрации существует правило: не покупать кота в мешке. Я уже знаю, что вы муж и жена, что вы окончили школу. А вот, например, ваши родители знают, что вы здесь? Только не зачисляйте меня сразу в — ханжи.
— Родители за нас не будут работать, верно?
— Верно. Но родители могут вас разыскивать или что-нибудь в этом роде. А я приму вас на работу и окажусь в дурацком положении. Может так получиться?
— Не может! Они в курсе событий. Остальное вас не касается.
— Правильно. Значит, им известно, что вы здесь?
— Известно. Еще как!
— Ладно, с этим ясно. А теперь скажите, почему вы решили, что сможете работать в редакции? Вы печатались в газетах, писали для радио?
— Нет.
— Вот видите…
— Так, как пишут, и я смогу. Даже лучше.
— Не слишком ли вы самоуверенны?
— А вы проверьте! Дайте мне задание!
— Какое, например?
— Любое. Репортаж, статью, корреспонденцию.
— Ого! Вы и с жанрами знакомы, — легонько съязвил я. — Но этого недостаточно, чтобы работать в редакции.
Они поглядели друг на друга.
— Сказать? — спросил Кротов у своей Кати. Она кивнула. Он метнул взгляд на меня. — Я пишу. Давно пишу. И хочу стать профессиональным литератором.
Ни больше ни меньше! Профессиональным литератором! Не удержавшись, я глубоко вздохнул. Мой явный скептицизм не остался незамеченным. Кротов сумрачно посмотрел на Катю, словно спрашивая ее: «Не пора ли кончать с этим типом?» Потом развалился на стуле, закинул ногу на ногу.
— Опять не верите?
— Да нет, отчего же… — осторожно сказал я. — Задумано, во всяком случае, смело. Правда, трудностей на вашем пути немало.
— Знаю!
— Ну, если знаете, тогда…
Я был огорчен. Он вдруг разочаровал меня. Внезапно мне стало тревожно за эту девушку, эту Катю, которая смотрела на него во все глаза.
— Стихи, вероятно, пишите? — спросил я с угасающим интересом.
Он презрительно отмахнулся: нет, не стихи — прозу, роман.
Я заметил, что роман — жанр трудный и требует большого жизненного опыта и литературного мастерства. Он сдержанно согласился, что я прав. Я выразил опасение, что в его годы роман, тем более хороший роман, может не получиться. Он не ответил. Молчание было красноречивым. Он прикоснулся к ладони жены, как к талисману.
Я поинтересовался, кто его любимый писатель. Фолкнер! Уильям Фолкнер! Мы помолчали. В раздумье я стукнул пальцем по клавише машинки.
— Ну, хорошо! Оставим ваши литературные планы в стороне. Откровенно говоря, я считаю их безнадежными… — Катя вздрогнула, и я тут же поправился. — …слегка легкомысленными. Мы в нашей радиоредакции романов не пишем. Романистов у нас в штате нет, и они нам не нужны. И деньги за будущие романы у нас не платят.
— Я буду делать все, что надо. Этого мало?
— Кое-что такое заявление значит, но…
Я встал, подошел к окну, откуда открывался вид на незакатное солнце и широкую ленту реки. Я прикидывал все «за» и «против». Они зашептались за моей спиной.
— Сережа… Сережа… — умолял голос девушки.
Наконец я принял решение.
— Послушайте, ребята, — обернулся я к ним. — А почему вы именно сюда приехали? — Он открыл было рот, но я его перебил и попросил ответить Катю. — А то муж не дает вам слова сказать.
Она растерялась, стиснула руки на коленях, заерзала на стуле…
— Видите ли… мы купили карту Сибири, Сережа мне завязал глаза и попросил ткнуть пальцем. Я попала прямо сюда. Мы купили билеты и поехали.
Я изумленно взглянул на Кротова: неужели это правда? Улыбаясь во весь рот, он подтвердил: самая настоящая!
— А родственники у вас тут есть?
— Откуда! — отверг он.
— А знакомые?
— Ни одного!
— Ну, знаете, Катя, вам медаль нужно выдать за храбрость.
— А мне что? — поинтересовался Кротов.
— Вам ремнем всыпать.
— Не очень остроумно, — поморщился он.
— Зато эффективно! Кстати, — обратился я к девушке, — вы разбираетесь в музыке?
Вопросительно взглянув на мужа, она шепнула:
— Немножко…
Кротов смотрел на меня недоуменно и подозрительно. На этот раз я игнорировал его взгляд.
— Современную музыку любите?
— Очень.
— С классической знакомы?
— Кажется… Да, знакома.
— Проверка грамотности? — осведомился молодой наглец.
Я не удостоил его вниманием.