Ну а то, что во взгляде… Мужчина, он и в демонском обличии остается мужчиной.
— Только через мой труп. — Мама сидит в своем любимом кресле и исподлобья посматривает на Радмира. Что время от времени, вот как теперь, забывает, что должен поддерживать ощущение серьезности ситуации, которая требует от меня немедленного отбытия к горячо любимому родителю.
Я, в первую секунду, даже растерялась. Не сразу сообразив, что ее реплика относится отнюдь не к моей одежде.
— Мамуль. — Я отбрасываю кофточку на кровать. В ту кучку, что уже забраковала. И тянусь за следующей. — Мне же уже не 18.
Это заявление заставляет ее бросить недовольный взгляд уже в мою сторону и твердо заявить.
— Если бы тебе было 18, страшнее влюбленности с тобой вряд ли можно что-либо произойти. Но чем старше становится женщина, тем извращеннее ее ум в поисках того, во что бы вляпаться.
Мы с братом переглядываемся. И хотя делаем вид, что оба категорически с этим не согласны… Лично я, именно так и считаю.
— Мама, отец никогда не просил никого о помощи…
Она едва не задыхается от переизбытка эмоций.
— Наташа, тебе самой не смешно, как это звучит. Повелитель Демонов просит тебя о помощи! Расскажи о таком кому-нибудь на Лилее…. Смеяться долго будут.
— Ну, тетя Рая… — демоненок едва не сползает на пол в позе полного повиновения. Если бы еще не забыл при этом…
— Я тебе уже тысячу раз говорила, что я тебе не тетя. И таких племянников… — Женщиной здесь больше не пахнет. Мегера. В степени крайнего озверения.
Ну, вот. Сели на любимого конька. За то время, что они будут выяснять степень их родства, я могу успеть без излишней торопливости выпить чаю. С теми замечательными пирожными, что мы прикупили по дороге. Надеясь провести тихий семейный вечер и уже с утречка, на свежую голову, отправиться в дальний путь.
Нет… Я, конечно, предполагала, что такое может случиться. Но, надеялась, что семейная сцена будет несколько менее драматичной, чем та, которую мне пришлось пережить на работе.
Вот только…. Как-то странно ошиблась.
Разговор с директором закончился после первого же аргумента. Обещания рассказать его жене, кстати, совладелице бизнеса о его, весьма, романтических отношениях с секретаршей.
И мое заявление об увольнении было немедленно подписано.
Правда, пока я шла к двери, он успел сообразить, что мой уход ударит по его карману не менее серьезно, чем возможный развод с супругой…
Короче, мы договорились, что он ждет меня три месяца. В которые мои замы, выдрессированные похлеще цирковых тигров, спокойно управятся и без меня.
Я успела заварить и налить в фарфоровые чашки свежий чай, разложить на блюдо те вкусности, о которых начал мечтать мой желудок с той самой минуты, как они перекочевали с подноса на витрине небольшой частной пекарни неподалеку от нашего дома, в красивую коробку. С их логотипом.
Расставила это все на маленьком столике. А они….
— Мама, ты сама говорила, что самые лучшие мужчины живут на Лилее.
Она, услышав мой голос, резко обрывает наезд на Радмира, который уже похож на взъерошенного воробья. Пытаясь то ли осознать то, что я сказала. То ли…. выбрать пирожное, с которого стоит начать приятную часть наших посиделок. Второе ей кажется более значимым и она, прихватив именно то, на которое я и сама глаз положила, глубокомысленно замечает.
— Ну…. Надо подумать.
А я чуть заметно вздыхаю. Полчаса уговоров, с применением аргументов разной степени весомости и….
Воодушевленная таким успехом, я делаю вид, что все уже решено. И сбрасываю меньшую кучку в открытый чемодан, что лежит тут же, на темно-шоколадном покрывале.
— Наташа. — Я оглядываюсь и натыкаюсь на странный взгляд мамы. В котором мешанина из сомнений, понимания того, что я все равно сделаю по-своему и странного предвкушения. Связанного, по видимому, именно с моим последним заявлением. — Если с тобой что случиться, я ему рога пообломаю. Так и передай.
Я, чтобы не попасть под залп тяжелой артиллерии, осторожно уточняю.
— Мама, но у него нет рогов.
Твердый взгляд в мою сторону и, сквозь зубы. Которые впились в эклер.
— Значит…. будут.
Победу праздновать еще рано. Те наставления, что мне придется выслушать, повторить и, с искренностью новорожденного младенца пообещать выполнять их с первого до….
Но начало положено, и я тороплюсь закрепить достигнутое в кровопролитном сражении с маминой уверенностью, что без ее чуткого руководства и полного контроля мне в моей жизни достичь ничего светит.
Чудо чемоданного дизайна закрывается на все замки, замочки, кнопочки и выставляется поближе к двери. Сопровождаемое двумя парами глаз. Матушки, которая готова в последний момент произнести свое твердое 'нет'. И моего братца. Именно ему предстоит тащить это до ближайшего места, где можно будет развернуть портал, не боясь захватить с собой что-либо или кого-либо лишнего.
И я понимаю, что во избежание всевозможных эксцессов, нашу вечеринку пора переносить в более тихое место. Где ничто не будет напоминать о моем очень скором отбытии и смущать объемом и количеством мелочей, требующихся современной барышне для того чтобы чувствовать себя уверенно и умиротворенно.
Самое главное, сделать это так, чтобы никто из тех, против кого направлены маневры, не сразу осознали те цели и задачи, которые я для себя поставила.
Задумчивая улыбка, в которой нет ничего, кроме атлетических фигур в позах, которые наиболее выигрышно демонстрируют мускулистые тела. Для одной. Сочетание из подмигивания, кулака и легкого кивка в сторону мамы, мол, веди себя скромнее, пока кое-кто не передумал. Для другого.
Поднос в руки и решительным шагом за дверь. В сторону гостиной. Надеясь, что шедевры кулинарного искусства, это достаточно серьезный стимул для того, чтобы переместить свое тело на пару-тройку метров на восток.
Пульт от телевизора оказывается в моей руке как раз в тот миг, когда идущая на запах парочка, точно определив местонахождение того, что незаконно увели из-под их носа, берет точное направление в сторону углового дивана. И не успевают они еще на него приземлиться, как на экране большого телевизора очередная горячая красотка начинает с выражением неземной любви в глазах соблазнять обвитого мускулами мачо.
И ведь даже вздохнуть с облегчением нельзя. Операция все еще не завершена.
Стараясь ни на секунду не перекрыть происходящее действие, перемещаюсь к бару и возвращаюсь с бутылкой легкого вина. Для нас с мамой. И коньяком. Для моего любимого демоненка. Фужеры и рюмку удается поймать в воздухе. Радмир, засмотревшись на долгий и влажный поцелуй, которым едва прикрытая парой кусочков ткани особа доказывает глубину своих чувств тому самому, что с другого ракурса казался сантиметров на двадцать повыше и, настолько же стройнее, потерял контроль над заклинанием. С помощью которого пытался помочь мне сервировать стол. Хорошо еще, на промежутке между тем местом, где стояла я и где три хрустальных предмета начали свой неуправляемый полет к пушистому ковру ручной работы, не было ни одного предмета мебели, что могли бы столкнуться со мной, когда я стремительно бросилась на перехват.
Мысленно, в который уже раз, поблагодарила папочку, первое, чему научившему меня — правильно падать. Так что теперь я как та кошка. Как меня не брось…
Утро наступило неожиданно быстро. Я разлепила глаза, осознавая, что лежу не на своей любимой постели, а на чем-то упругом, но… не очень мягком. А нечто маленькое и пушистое выписывает узор на моей ноге. Пробуждая дикое желание пристукнуть это самое чем-нибудь тяжелым. Первая попытка выбраться из-под лапы Радмира не увенчалась успехом. Резкий удар в живот ощущается им как попытка самоубийства мухи. И вызывает такие же последствия. Хвост с симпатичной кисточкой со звучным щелчком настигает предполагаемую жертву, и я совмещаю визг в ультразвуковом диапазоне и проникновенную речь. Состоящую из коротких фраз на его родном языке, которые должны со всей полнотой объяснить ему все неправильность его поступка.