Ассам отвел взгляд в сторону:
— Ты еще не выросла, и потому тебе многое кажется странным…
— По-моему, я уже не маленькая и все прекрасно понимаю. По крайней мере я знаю, что любовь такой не бывает, — сказала Лейла.
Ассам поднял на нее глаза:
— Что ты, крошка, понимаешь? Ты думаешь, любовь — это то, о чем пишут в романах? А как, по-твоему, называется то состояние, когда человек не может спать, не может работать, не может дышать? Понятно ли оно тебе? Понятны ли тебе муки человека, который живет рядом с любимой и лишен возможности ее видеть, ощущать, целовать?..
Помолчав немного, он вполголоса продолжал:
— Тебе, Лейла, понятны чувства человека, который роет в пустыне колодец в надежде утолить жажду? Он ногтями и зубами вгрызается в землю и все время успокаивает себя: «Ничего, еще немного — и появится». Горсть за горстью выбрасывает он землю. Яма становится все глубже. Но воды нет и нет. Ты понимаешь, нет воды! Нет!..
Он с силой ударил по ручке кресла и, вскочив, прошелся по комнате.
— Ты можешь понять чувства этого человека?
— Ассам, помнишь, ты как-то меня поцеловал? — тихо спросила она. — Скажи, почему тогда я не боялась тебя?
— Наверно, потому, что тогда ты меня любила, а теперь не любишь!
— Глупости! — Она сделала отталкивающий жест, как бы отметая его довод. — Мои чувства к тебе не изменились… Хочешь, Ассам, я сама отвечу тебе на этот вопрос?
Ассам опять сел в кресло и плотно сжал губы.
— Тогда все это было естественно, — продолжала Лейла. — Мне приятно было ощущать прикосновение твоих рук, видеть твои глаза, лицо, следить за каждым твоим движением, ибо все это было красиво, чисто, гармонично… Возможно, это и было то, что называют любовью… А теперь ты целуешь меня с каким-то ожесточением, набрасываешься, как зверь на добычу… Ответь, почему? Почему?..
Ассам закрыл лицо руками.
— Ну скажи, почему ты стал так относиться ко мне? — прерывающимся голосом опять спросила Лейла и, опустившись на тахту, уже немного тише несколько раз повторила:
— Почему? Почему?
Ассам подошел и осторожно коснулся ее плеча.
— Это все, наверно, потому, Лейла, что я потерял уверенность, — прошептал он. — После отъезда Махмуда я испытываю постоянный страх, что лишусь тебя. Особенно после того случая, когда ты захлопнула перед моим носом дверь. Этот страх словно затуманивает мне голову, и я сам подчас не сознаю, что делаю…
Лейла отвернулась.
— Поверь, ближе тебя у меня нет никого на свете. Ты не можешь себе представить, как я все это время мучился… С того самого дня, когда нам стало ясно, что мы любим друг друга, меня постоянно мучат угрызения совести. Я сознавал свою вину перед людьми и тем не менее поступал неправильно. Ах, как я теперь раскаиваюсь!
Только сейчас Лейла вдруг поняла, почему Ассам краснел при виде ее родителей и Махмуда. Он чувствовал себя преступником, покушающимся на чужое добро. Он стыдился своего чувства. Выходит — то, что вселяло в нее гордость, веру и безумное желание жить, лишь страшило и угнетало его…
Лейла нахмурилась и сухо спросила:
— Если ты сознавал свою вину, почему же не поехал на Суэцкий канал? Почему, Ассам, ты не решился на это?
Ассам не ожидал такого вопроса. Он быстро снял руку с ее плеча и с раздражением в голосе ответил:
— В этом я не чувствую какой-либо вины. Ты сама знаешь, какие причины помешали мне это сделать.
— Но у Махмуда были такие же причины, и все же он поехал, — заметила Лейла.
— Это ты хотела мне сказать сегодня утром?
— Ассам, я…
— Скажи прямо, что ты меня не любишь, ибо я не такой герой, как твой брат, — перебил ее Ассам.
— Этого я вовсе не хочу сказать.
— Кто ты, собственно говоря, такая? — все более возбуждаясь, продолжал Ассам, — Какое имеешь право упрекать меня, показывать свое презрение? Что я, твой раб? Или раб твоего брата? Нет, я человек свободный и сам волен распоряжаться своей судьбой. Да, я люблю тебя, но это еще не дает тебе права упрекать меня. Я хочу, чтобы ты это в конце концов поняла!.. — Ассам перевел дыхание, словно перед решающим прыжком, и одним духом выпалил:
— Хватит! Мне надоела вся эта философия, твои капризы и ужимки! Я хочу любить обыкновенную девушку, которая думала бы и чувствовала, как все нормальные девушки.
— Довольно, Ассам, — перебила его Лейла. — И так все ясно. Уходи, пожалуйста.
— Конечно, я уйду. Но ты хоть поняла, как я тебя люблю?
Лейла побледнела.
— Уходи! — твердо повторила она.
Ассам хотел, видно, еще что-то сказать, но, передумав, махнул рукой и вышел, сильно хлопнув дверью.