От Степы мы не услышали больше ни слова.
Он отпер дверь, недолго постоял в прихожей, рассматривая мертвую собаку, потом прошел в комнату. Мы слышали, как скрипнула дверца шкафа и раздался звук выдвигаемого бельевого ящика.
С застывшим лицом Степа вышел в прихожую с простыней в руках. Набросил простыню на тело собаки, обмотал его, затянул узлом. Рывком вскинул тяжелый узел на плечо и, даже не взглянув на нас с Марией Филимоновной и не закрыв дверь, грузно двинулся по лестнице вниз.
Заурчал мотор самосвала, и машина отъехала.
Охая и причитая, Мария Филимоновна вновь заперла дверь квартиры Африкантовых на ключ и положила его под коврик.
В этот день соседи наши Африкантовы ночевать домой не пришли. Катерина не появилась и на следующий день, а вот Степа вечером пришел, вернее, подъехал на самосвале с приятелем шофером. Небритое лицо его выглядело помятым, но был Степа энергичен и бодр. Поздоровался с нами, спросил:
— Баба моя не приходила еще?
— Не, Степушка, не приходила, — ответила Мария Филимоновна. — Ты не серчай на нее, по глупости это она, от тоски.
— Уезжаю от вас, — объявил Степа неожиданную весть, — с маткой жить буду. А она, — Степа махнул рукой в сторону, — пускай как знает. Я такого добра сколько надо, столько и буду иметь.
— Как же так… — растерялась Мария Филимоновна. — А с квартирой как же?
— Пускай живет. Мне и с маткой места хватит.
— Дядя Степа, а вы Пальму похоронили? — совсем некстати раздался за моей спиной голос Лешки.
— Похоронил, — буркнул Степа и повернулся к приятелю шоферу, стоящему рядом с ним: — Айда, Иван, соберем вещички.
Ничего лишнего из квартиры Степа не взял. Даже Катерина не могла упрекнуть потом бывшего своего мужа в жадности. Степа забрал гармонь, из вещей — костюм свой, ботинки новые и рубашки. Из мебели — одну старую кушетку, которую Катерина давно хотела выбросить.
Попрощался с нами Степа сухо, официально. Руку протянул только Лешке. Проговорил:
— Бывайте здоровы! — и, поправив на плече гармонь, добавил: — Ключ от квартиры Катерине отдайте. Пускай живет…
Он хотел еще что-то сказать, но не сказал, повернулся круто и, придерживая гармонь ладонью, пошел к выходу.
Внизу уже урчал мотором самосвал.