Отвлекусь еще на несколько минут, о взводном командире Ване Скрипкине поподробнее расскажу. Он как-никак заметную роль в моем воспитании сыграл, особенно антиалкогольном. На третьем году службы, когда Ваня женился, мы с ним подружились даже, вместе в сборной футбольной команде полка играли. Но поначалу Ваня Скрипкин смотрел на нас с Васей Дроздом удивленными глазами, как бы спрашивал: откуда такие берутся? Ему казалось, наверное, что все такими, как он, быть должны. Происходил Ваня из потомственной семьи военного, дед его в войну командовал отдельной инженерно-саперной бригадой, нам про то сам Ваня рассказывал. И отец его был кадровый офицер, и брат. Ваня Скрипкин только-только военное училище окончил и сразу же решил сделать свой взвод отличным, тем более что с отличного взвода открывалась ему прямая дорога в академию. В академии Ваня учиться мечтал и не скрывал этого. Но что значит сделать взвод отличным в наикратчайший срок? Это значило и нас в Васей Дроздом перевоспитать единым махом, к дисциплине сразу приучить, ибо дисциплина в отличном взводе — наипервейший показатель. Не учитывал Ваня Скрипкин по молодости тот факт, что я с четвертого класса воровать и пить Борисом Олеговичем приучен, что повидал уже в жизни такого, чего Ваня, может быть, за всю свою жизнь не увидит. Короче говоря, все шло хорошо, взвод на второе место в роте уже тянул, как вдруг встречаюсь я в городской самоволке с самим Ваней Скрипкиным. Взводный остолбенел от неожиданности, я тоже. Стоим нос к носу, смотрим в глаза друг другу и молчим. Потом Ваня говорит: «Токмаков, ты?! Как?! Почему здесь? Стой!» А я уже побежал. Я в тренировочном костюме был и кедах. Ваня Скрипкин за мной, а бегает он здорово. Но смотрю, вскочил взводный в рейсовый автобус, что к нашему военному городку идет, чтобы меня опередить. Я же прямиком дунул, через лес. Вбегаю в казарму в мыле весь, Вася Дрозд дневалит, зевает у тумбочки. Кричу ему: «Васька, я полтора часа в спортзале!» Только в спортзал заскочил, следом за мной взводный. Но я уже штангу на грудь взял и выдох делаю, перед толчком будто. Подошел ко мне взводный, оглядел меня, спрашивает: «Давно здесь?» — «Часа полтора тренируюсь, — отвечаю, — вон мокрый весь». — «Дневальный! — Ваня Скрипкин кричит. — Давно Токмаков в зале?» — «Полтора часа ровно, товарищ лейтенант», — Вася Дрозд отвечает.
Моя самовольная отлучка сразу отбросила взвод на последнее место в роте. Взводный стал посматривать на меня косо, но сам в моих глазах возрос. Лейтенант легко мог скрыть мою самовольную отлучку, но не сделал этого. Значит, не любыми средствами хотел взвод в отличные вывести. Это хорошо, это даже мы — «трудные» солдаты — понимаем и ценим.
Внешне взводный командир наш был всегда строг, подтянут, но любил иногда пофорсить, а то и попижонить. И мы с Васей Дроздом не раз наказывали его за это и, как и он нас, воспитывали. Взаимно. Каждое утро Ваня Скрипкин прибегал в казарму и выводил нас на зарядку. Сам делал зарядку вместе с нами, но только с гантелями. Когда раздевался он, от фигуры его глаз нельзя было оторвать, хоть скульптуру с нее лепи. Из автомата стрелял лучше всех в полку. Перед стрельбами Ваня часы всегда с руки снимал, на пенек клал. Говорил нам: «Кто девяносто очков из ста и более выбьет, того часы». Старались мы все, из кожи вылезали, но никому часы взводного заполучить не удалось. Наконец Коле Малышеву повезло, девяносто два очка выбил. Только он руку за часами протянул, взводный говорит: «Не все еще отстрелялись, я еще не стрелял». Взял он в руки автомат, да как врезал — девяносто пять очков! Нацепил лейтенант вновь свои часы на руку и говорит: «К марш-броску готовьтесь! Кто вперед меня прибежит, двое суток отпуска получит». Нет, и в беге нам за взводным своим никогда было не угнаться.
Но однажды Вася Дрозд говорит мне: «Андрюха, соскучился я по прекрасному полу, сил нет. Слышал, к торфяникам в поселок вербованные бабы приехали работать. Давай проведаем их, наверное землячки имеются?» — «Не, Вася, — отвечаю, — хватит! Находился я в наряды вне очереди, на гауптвахте вдоволь насиделся. Да и взводного подводить лишний раз не хочется, мужик он вроде неплохой». — «А мы его подводить не будем, — Дрозд отвечает, — мы его на марше обойдем — вот тебе и двое суток отпуска. И деньги для отпуска будут. Я его часы на себя беру, отстреляю часы. Перед армией мы с братом две зимы в тайге пушного зверя били. Нас в тайгу на вертолетах по договорам забрасывали, я белку дробиной в глаз бью». — «Чего же ты раньше часы взводного не выиграл?» — спрашиваю. «Автомат пристреливал, — Вася отвечает, — бьет кучно, но забирает вправо. А, теперь гарантию даю: две-три девятки из десяти, остальные в «яблочко» уложу. С бегом, конечно, потруднее будет, но потренируемся недельку и на полный издох пойдем. Не может быть, чтобы Ваня в праздник рюмочку не употребил, а рюмочка и его из формы выбьет, это точно».