Анатолий Иванович сидел за столом, упершись кулаками в подбородок. Недвижно сидел, как багрово-бронзовый памятник в массивных зеркальных очках. Очки эти подарил ему свояк на день рождения, привез из Монреаля. Зеркальные очки позволяли директору видеть все, что делается перед его глазами, но никому не позволяли видеть его глаза. Анатолий Иванович мог даже вздремнуть за очками, и никто не заметил бы. Вот как сейчас. Телефон не беспокоил, переключенный на секретаря-машинистку. Кто-то прикрыл ставни, задернул шторку на окне, ограждая директора и со стороны улицы. Графин, опорожненный всего лишь наполовину, предусмотрительно приподнят был над Анатолием Ивановичем, стоял на шкафу. Послеобеденные солнечные лучи пробивали шторку и, отражаясь от розовой стеганой двери, наполняли кабинет ровным янтарным светом.
— К директору нельзя, у него совещание! — Анатолий Иванович прекрасно слышал за стеной голос анонимщицы Пахомовой. Вот только не мог понять, почему она здесь? Он хорошо помнил, что отпускал Пахомову на весь день, а вот куда отпускал и зачем — запамятовал.
— Да, заготконтора. Кто его спрашивает?.. Позвоните попозже. Сейчас Анатолия Ивановича нет, ушел на базу.
«Оберегают меня, заботятся», — тепло подумал директор и сделал попытку приподнять веки. Кулак вдруг выскользнул из-под его подбородка, и он едва не клюнул носом стол.
«Да, я, кажется, сделал пересол», — самокритично решил Анатолий Иванович и, уже не пытаясь открыть глаза, стал прислушиваться к голосу за стенкой.
— Алло? Это рыбцех? Позовите, пожалуйста, к телефону начальника цеха. Никита Акимович? Это заготконтора вас беспокоит, секретарь директора. Завтра у нашего директора юбилей. Если можно, килограммов десять свежей рыбки? Спасибо, Никита Акимович. Нет, нет, я заеду сама на машине… А к нам на базу мед поступил, если желаете… Хорошо, Никита Акимович, хорошо. Договорились.
«Юбилей? — удивился Анатолий Иванович. — У меня? Завтра? И свежая рыбка. Ушица! Да, да, похлебать ушицы…»
— Алло! Это универмаг? Попросите, пожалуйста, к телефону заведующую… Извините, пожалуйста, не знаю вашего имени-отчества?.. Надежда Дмитриевна, с вами говорят из заготконторы, секретарь директора. Завтра у супруги нашего директора день рождения. Круглый юбилей. Мы ищем ей подарок, а к вам, говорят, завезли сапожки «казачок». Нельзя ли одну пару тридцать шестого размера для подарка? Директор очень просил… Да, но будет такая очередь, а у нас сезон, минуты лишней нет. Кстати, Надежда Дмитриевна, к нам на базу поступил из совхоза прекрасный осенний мед…
«И у жены юбилей? — соображал Анатолий Иванович. — Странно…»
За стеной раздался вдруг громкий мужской голос, потом несколько голосов, потом дверь кабинета распахнулась и перед столом директора заготконторы предстал маленький взволнованный человек с папкой в руках.
Директор зеркально смотрел на вошедшего.
— Анатолий Иванович, вторую неделю не могу подписать у вас процентовку! — взволнованно воскликнул маленький человек и раскрыл папку. — Вот… Котлован под хранилище готов, блоки и гравий завезены, подпишите, пожалуйста, Анатолий Иванович!
— Да, — произнес директор, — да! — и тускло приоткрыл за очками один глаз. — Ваше мени…
— Что вы сказали?
— Ваше мне-ни-е?
— Мое мнение, Анатолий Иванович: строить надо! Чтобы до морозов успеть. А то к следующему сезону овощехранилище не сдадим.
— С вами сола…
— Что вы сказали?
— С вами сог-ла-сен!
— Подпишите, Анатолий Иванович.
— Да, да! Где?
— Вот… Здесь. Спасибо, Анатолий Иванович. Извините, пожалуйста, что я так… До свидания!
— Да, — произнес директор, — да, — и зеркально посмотрел вслед уходящему человеку с папкой. — Да!
И вновь Анатолий Иванович остался в кабинете один. Стол и кресло под ним мягко покачивались. Анатолию Ивановичу казалось, что он на теплоходе в гостях у свояка. Вспомнился рассказ свояка о том, как проверяют за рубежом директоров некоторых фирм и предприятий на деловитость. В разгар делового сезона отправляют их на несколько месяцев в отпуск. И если фирму не начинает лихорадить, она продолжает свою деловую жизнь, как бы не замечая отсутствия директора, такой руководитель хорош. Анатолий Иванович подумал вдруг: а что, если бы его послали сейчас на полгодика в отпуск куда-нибудь на юг? Как бы тут заготконтора без него? Сбилась бы с трудового настроя или не сбилась? Выполнила бы план или не выполнила? Думал Анатолий Иванович долго и пришел наконец к такому выводу: нет, не сбилась бы и план выполнила. Но, странное дело, вывод этот не доставил Анатолию Ивановичу радости. Скорее наоборот. Ему было бы куда приятнее узнать, что без его хозяйского пригляда дела в заготконторе пошли хуже, возникла угроза плану, что коллектив добрым словом вспоминает своего директора и любой серьезный разговор начинает так: «А вот при Анатолии Иваныче…»