Я уже не говорю о том, что есть приемы, которые многие педагоги используют с успехом уже давно. Скажем, испанский танец, когда надо проверить резкость, способность к волевому жесту. Цыганский танец, когда проверяется распахнутость, эмоциональная раскрытость. Или когда нужна нежность, даем адажио, просим танцевать или петь классическую музыку. Когда нужно проверить, может ли человек вживую общаться, подсылаем партнера в танец.
Русская песня, хорошо спетая, намекает на возможность дальнейшей самореализации студента, когда он станет актером, в русском репертуаре, например, в Островском. Очень сильный прием — эстрадная песня, направленная непосредственно в зал, рассчитанная на прямую заразительность, на волевой контакт со зрителем.
Или такие задания абитуриентам:
— гуляя по саду, найдите в траве птенчика, выпавшего из гнезда, возьмите его в руки… Осторожнее… (проверяем нежность, лиризм);
— читайте, пожалуйста, Пушкина (ясность, свобода);
— читайте Лермонтова (нервность, экспрессивность);
— читайте Некрасова (человеческая сострадательность).
Обычно в репертуаре студента есть басня. Но как ее использовать? Из одного «Волка и ягненка» столько можно выжать! Если перед нами талантливый человек, то обязательно талант проявится, когда он, к примеру, читает басню с точки зрения правоты Волка или с точки зрения правоты Ягненка. Или ему предлагается, чтобы Ягненок был хам, а Волк, наоборот, трогательный. Или пусть это будет встреча у реки двух шпионов, у которых слова Волка и Ягненка — это особый пароль. И т. д. Тут сразу проверяется юмор, сообразительность, переключаемость. Или говорим абитуриентам: «Волк и Ягненок очень-очень маленькие, они у вас на ладони сейчас, как у Гулливера лилипуты… Читайте, разглядывая их на своей ладони…»
Когда у абитуриента задавленное дыхание или стучащая речь — предлагаешь петь стихи и прочее.
Импровизация снимает излишнее напряжение, высвобождает и нашу, и их интуицию.
Если человек был способен к импровизации, то из него что-то обязательно выплескивалось. Но если он неталантлив, то в импровизации оказывается бессилен.
«ПОЛТАВА»Саша И. С ним была проблема. Он получил отрывок из «Леса». Сыграл Несчастливцева без всякого успеха, был скучен, да и до этого не блистал. Но чувствовалось, что его нужно как-то сдвинуть, что в нем что-то есть. Уже после отрывка просим его еще что-то почитать. Читает отрывок из «Полтавы»: «Горит восток зарею новой…». Читает заученно. Тогда предлагаю ему читать и курить. Кованый стих читать куря… Читает. Ага, уже высвободило, сбило с дежурной манеры. Создался какой-то странный, но живой эффект… Покуривает… «Горит восток…» — затягивается, «Зарею новой…» — выпускает дым, «Уж на равнине по холмам…» — смотрит на колечко дыма, «Грохочут пушки…» — снова закуривает и т. д. Потом прошу его читать и есть. Дали ему кусочек хлеба. Читает. Освободился совсем. Стало ясно, что эти замечательные стихи могут быть у него живыми, он может их читать в обстоятельствах, рождать новый подтекст, быть неожиданным. Хорошо… Но что с темпераментом, с волей, с энергией? Предлагаю ему быть кинорежиссером на съемочной площадке — снимать фильм «Полтава». Он должен командовать массовкой, а в данный момент именно съемкой сцены «Полтавская битва». «Горит восток зарею новой» — это сигнал осветителям включить все юпитеры. «Уж на равнине по холмам грохочут пушки» — приказ пиротехникам. «Дым багровый» — мол, давайте дым… Дальше приказ массовке: «Нависли хладные штыки» _ обращение к одной части массовки. «Швед, русский» — распределение ролей в другой группе. «Колет, рубит, режет…» — указание киноактерам, что они должны делать… Это произвело большое впечатление. Абитуриент начал в этом задании азартно существовать, блестяще импровизировать. Это было необыкновенно энергично и гомерически смешно. Благодаря этой импровизации и был принят Саша И.
Галя О., бесславно сыгравшая отрывок из «Чайки», получила задание через полчаса приготовить и показать нам отрывок из «Месяца в деревне», где она — Наталья Петровна, а Женя Ф. — Верочка. И та, и другая на этом импровизационном задании очень выиграли. Потому что, во-первых, это оказалось более точное задание, чем предыдущие отрывки, хотя те были срепетированы заранее, и, во-вторых, у девочек было мало времени, текст освоить они не могли, и просто вынуждены были находиться в импровизационном самочувствии. То же самое — Галя правильно вспоминает — предложение ей читать «Москва — Петушки» от имени пьяной, надорвавшейся, с трагическим мироощущением женщины… Это была ее удача.
Относительно Миши Т. Нам надо было обязательно понять про этого комика и характерного актера — есть ли в нем человеческое содержание? Ему было предложено читать своими словами Пушкина. Помогло то, что он знал текст стихотворения, мягко говоря, частично. И он начал: «Я вас люблю, любовь еще, быть может, в душе моей и теплится. Но я не хочу надоедать вам, потому что…» Он был так беззащитен, растерян и нежен, когда это читал! Все малейшие сомнения относительно Миши Т. были рассеяны.