В кухне у Папаса благоухал фруктовый сад.
На газовой плите тихо грелся сделанный из нержавеющей стали сверкающий бачок самогонного аппарата. Из его витой трубки неторопливо капал в стеклянную банку прозрачный семидесятиградусный грушевый спирт.
– Я вчера два литра такого же выгнал. – с гордостью сказал Павел Сергеевич. – До сорока градусов разбавил, по бутылкам разлил и в морозилку засунул. Отпробуем?
– Отпробуем. Но позже. Я к тебе по делу.
– По трупешнику, что ли? Так я ментам уже пять раз все изложил. А он что, шпионом оказался? Что вы-то им заинтересовались?
– Заинтересовались, значит нужно. – заметил Аркадий и опустился на тяжелую табуретку, собственноручно сколоченную отставным конвойником из толстых чурбачков. Фабричные тонконожки веса хозяина квартиры не выдерживали.
– Паша, ты когда труп обнаружил, ничего случайно рядом с ним не находил, а?
– Нет. Ничего не находил. Если б я что-то нашел, разве я бы не сказал? Что я, не понимаю!
Павел Сергеевич, стоя к подполковнику спиной, что-то с усердием настраивал в самогонной установке.
Аркадий посверлил широкую Папасову спину глазами, ничего этим не добился, вздохнул и продолжил:
– И бумажника не было?
– Какого бумажника? – повернулся к Аркадию хозяин.
– С деньгами.
– С деньгами? – с таким удивлением переспросил Папас, как будто обычно в бумажниках хранили не деньги, а, допустим, бутылки с пивом.
– Так, не было бумажника?
– Так, я обыскивал его, что ли? Я сразу понял, что мужик свое отбегал… Пульс на сонной артерии пощупал и все… Что я, не понимаю?…
Аркадий упрекающе посмотрел на синее небо за окном и вздохнул.
– Слушай, Паша, а ты ничего другого рядом с трупом не находил?
– Ничего. – слегка удивившись, сказал Папас.
– Ну, может быть, неподалеку, что-нибудь такое необычное, валялось и ты подобрал, а? Карманный калькулятор, например?
– Да, ничего такого необычного я не подбирал… Да и вообще, ничего не подбирал. И никакого калькулятора не видел… – несколько озадаченно поскреб ногтями широкий лоб Павел Сергеевич.
В дверь позвонили.
Папас поспешно вылез из кухни и вернулся вместе с Ольгой Петровной. Ее мягкое лицо носило следы легкого макияжа: веки стали слегка сиреневыми, губы – бледно-вишневыми. На полной высокой шее появились бусы из крупных шариков полированного янтаря. Аркадию показалось, что и без того не длинный халатик Пашиной соседки стал еще на ладонь короче.
В руках у гостьи была большая сковорода под чугунной крышкой.
– Мальчики, я вам карасиков на закуску принесла… Утречком пожарила.
– Вот молодец! – потер похожие на диванные подушки ладони Павел Сергеевич. – Сейчас грушевки моей попробуем… Карасиками закусим… А, Аркадий? Может быть, Ивана Алексеевича пригласим?
– Пригласим. Только сначала снимем показания у гражданки Дорошенко. – скучным голосом заметил Аркадий.
Ольга Петровна не только не выразила никакого неудовольствия, но, напротив, явно обрадовалось проявившемуся к ней вниманию.
– Ольга Петровна, судя по вашим показаниям, данным работникам милиции, вы появились у тела неизвестного вам гражданина в восемь часов пятнадцать минут, так?
– Совершенно верно. – с достоинством кивнула гостья.
– В это время у тела находился ваш сосед Павел Сергеевич Папас. Так?
– Да. Паша был рядом. Мы вместе с ним по лестнице спускались. Только он сразу вышел, а я еще почтовый ящик проверила. Я от дочери письмо жду!
– А больше никого вблизи места происшествия вы не заметили?
– Нет. Никого.
– А у лестницы, которая ведет вниз к реке, никого случайно не было?
– Кажется, нет. – пожала полными плечами Ольга Петровна.
– Точно нет? Или, кажется, нет?
– Ну, не помню я… По-моему, никого там не было. Рано же…
– Ну, хорошо… А вот скажите, гражданка Дорошенко, вы ничего рядом с телом не находили?
– Нет, не находила.
– Может быть, на самом теле?
– Да, что Вы такое говорите, Аркадий Михайлович? Чтоб я по покойнику руками лазила? Ну, уж нет. – Ольга Петровна обиженно вздернула напудренный нос к потолку.
– Ну, а, может быть где-нибудь рядом… Неподалеку, а?
– Ничего я не находила.
– Карманный калькулятор, например?
– Нет. У меня свой есть. И на работе два.
Аркадий было состроил пронизывающий следовательский взгляд, но быстро вернул ему обычное рассеянное выражение, здраво рассудив, что для человека двадцать лет проработавшего администратором гостиницы все эти игры в гляделки ничего не значат.