В Новониколаевске я познакомился и с другим будущим спутником моих Норильских и Таймырских экспедиций - Елизаветой Ивановной Найденовой, приехавшей сюда из Москвы по делам Аэрофлота. Я был тогда довольно колоритной фигурой: человеком, только что вернувшимся с далекого Севера, где зимовал, вел разведку угля, путешествовал все лето по неведомой реке, плавал на простой рыбачьей лодке далеко по побережью Ледовитого океана. Все с интересом слушали мои рассказы о Севере, о его большом будущем. Рассказывал с увлечением. Елизавета Ивановна - молодая женщина с живым энергичным лицом - слушала внимательно. Видно было, что мое путешествие в далекие края ее весьма интересовало, вполне отвечая складу ее характера. Я смотрел на нее и думал: вот человек, с которым я мог бы пройти жизнь, не боясь никаких трудностей. Думал и, не удержавшись, шепнул рядом сидевшему товарищу: «А знаешь, эта женщина будет моей женой». Тот вместо ответа только недоверчиво улыбнулся. После этого вечера я Е. И. Найденову (затем Урванцеву) из своего поля зрения не выпускал а старался встречаться чаще. На прощание при ее отъезде в Москву я сказал: «Поедем вместе на Север, там интереснее жить и работать, там все неведомо, все придется создавать заново на нетронутых местах». И она огласилась. Условились встретиться в Москве, зажить вместе и вместе работать.
Организация экспедиции и при НЭПе оказалась делом нелегким. Несмотря на утвержденную смету, денег на закупки снаряжения отпускалось мало. Вместо них для расплаты выдавались особые чеки взаимных расчетов непосредственно через банк. Все это было ново, прививалось слабо, и при расплатах, особенно таких, как наши некрупные, требовались денежные знаки - червонцы, которые только что были введены как твердая валюта. Но червонцев у нас не было, а чеки взаимных расчетов брали неохотно или под тем или другим предлогом вовсе не брали. В этом трудном положении нам оказал большую помощь начальник Горного отдела В. М. Свердлов. С работами сибирских геологов он был знаком и раньше. В январе 1920 г. он приезжал в Томск как член Коллегии Наркомата пути вместе с уполномоченным Горного совета ВСНХ и членом Урало-Сибирской комиссии для организации хозяйственной жизни Сибири после разгрома Колчака. Они пригласили ряд геологов, как сибирских, так и петроградских, и предложили организовать временное Урало-Сибирское отделение единого Геологического комитета ВСНХ, составив общую программу работ. Успешному завершению этого плана во многом способствовало то внимание и такт, с каким В. М. Свердлов обсуждал вопрос с новыми для него представителями сибирской научной интеллигенции. Поэтому и ко мне, как к сибирскому геологу, он отнесся весьма внимательно и помогал всюду, где только мог. В. М. Свердлов посоветовал нам реализовать имеющиеся у нас чеки взаимных расчетов на товары, которые тогда имели большой спрос в Сибири, и на них там через местные совнархозы получить в обмен для экспедиции то, что здесь, в. Москве, достать трудно: полушубки, валенки и пр.
Е. И. Урванцева, уроженка Урала, Южную Сибирь знала хорошо. Посоветовались и решили взять мануфактуру и кирпичный чай, И то, и другое в Сибири после войны и разрухи пользовалось большим спросом. Остальные продукты, дефицитные в Сибири, сахар, табак и прочие - достали в Москве. За медикаментами пришлось обратиться в Наркомздрав, так как нужного нам количества и ассортимента лекарств в аптеках получить было нельзя. А на зимовке к нам непременно будут обращаться и местные жители, которые, кстати сказать, лечиться очень любят. Елизавета Ивановна до войны была студенткой медицинского факультета университета, но ушла с IV курса в начале революции. Мы составили довольно большой список всего нам нужного. Взяв рекомендательную записку от В.М. Свердлова, Е.И. Урванцева пошла на прием к наркому здравоохранения Н. А. Семашко. Он принял ее очень любезно, подробно расспросил, просмотрел список, кое-что добавил и в заключение сказал: «Вот вы люди молодые, будете так далеко на севере целый год, надо и вам как-то встретить новый год», и дал записку на склад - отпустить экспедиции хорошего вина, в том числе и шампанского. Потом при встрече в Норильске Нового, 1924 г. мы от души помянули добрым словом Николая Александровича за его внимание и заботу.
Меня сильно заботило отсутствие мотора для бурового станка. Хотя в управлении разведок меня успокаивали, обещая выдать для бурения карбонадо-черные аморфные алмазы, которыми проходка и вручную должна пойти успешно, но я к этому отнесся с сомнением и в поисках обошел всевозможные открывшиеся магазины технического снаряжения. В одном нашел два довольно больших лодочных мотора шведской фирмы «Архимед» и решил их пока что взять. В случае если не удастся достать буровых моторов, постараемся как-нибудь приспособить и эти.