В конце сентября прошел снизу караван Госпароходства с рыбаками. С ним из Дудинки уехали все, кто не остается на зимовку. Из участников нашей экспедиции уволиться и уехать никто не захотел, хотя я и предлагал. Теперь пароходов больше не будет до весны. Все оставшиеся в Дудинке жители готовятся к зиме: запасают дрова, рыбу. Ждем зимы и мы, У нас грузы расфасованы и разложены в порядке очередности возки. Сначала поедут люди, отправим основной запас продовольствия, снаряжение для кузницы, горных работ и динамит. Буровой станок отправим позднее. Батурин со своим помощником его разберут на составные части и увяжут на нарты. В начале октября выпал, наконец, хороший снег. Енисей еще не стал, но Дудинку заковало крепко. Конечно, промерзли речки и озера на тундре. Можно трогаться в путь. Поедем уже не на летних иряках, а на зимних партах грузоподъемностью до 350 кг. На нарту сядут по два человека со своим багажом, а грузов будем пока класть по 200- 250 кг.
Пришел Манто со всем стадом и стал километрах в 15 у речки Ямной. Я съездил к нему выяснить состояние экспедиционного стада. Оно не блестяще, хотя Исаак Михайлович - оленевод отменный, человек исключительно хозяйственный и добросовестный. Его, конечно, ни в чем упрекнуть нельзя, но в стаде годных для работы оленей сохранилось не более половины. Тех 150 голов, что работали в партии Рыбина, фактически не существует. Непрерывная работа с постоянными переездами изыскателей с места на место для оленей была не под силу. Все они к осени оказались больными копытной болезнью, сильно исхудали и зимой большей частью погибли. Стадо нашей экспедиции в лучшем состоянии. Летом оно не работало, а отдыхало на плато. Болели копытницей олени меньше, но в стаде имеется мало важенок, так что пополнения почти не было. В общем теперь сохранилось 250-260 голов, годных к упряжке, а зимних перевозок у нас будет довольно много. С подготовкой прошло еще дней пять. В половине октября подогнали нарты, поставили их под погрузку, с тем чтобы на следующий день привести оленей и без задержки сразу же с утра тронуться в путь. Ведем пока одну из лошадей. Вторую по просьбе исполкома временно оставляем в Дудинке для вывоза с берега важных грузов кооперации. Динамит собираемся забрать сразу весь, но, как только стали выяснять, кто его повезет, все каюры в один голос решительно отказались. Распущенный нами для сохранности слух об особой опасности груза возымел свое обратное действие. Все его теперь в Дудинке боятся, как огня. Придется, видно, мне взять перевозку на себя. Выбрал я хорошую, крепкую нарту, подтащили мы с Клемантовичем ее к штабелю и уложили свой теперь мерзлый и потому опасный груз. На низ постелили две толстые оленьи шкуры, ящики переложили и закрыли войлоком и брезентом, крепко увязали веревками, чтобы в дороге ящики не смещались и не стукались. Опасливо подвел сюда Василий Тынка мою санку и оленей; запрягли их в нарту, и я поехал в хвосте каравана, от него по меньшей мере на километр, чтобы каюры не волновались. На остановках приходилось нарту оставлять вдалеке и самому подходить к лагерю пешим.
Добраться нам до Норильска в один переход все же не удалось. У Амбарной пришлось заночевать. Ночи стали уже темными, снегу здесь мало, так что дальше по предгорьям идти будет тяжело. Вблизи Норильска некоторые речки не совсем промерзли, и в них еще бежала вода.
В Норильске у Клемантовича работа шла своим чередом. Штольню углубили почти на метр, несмотря на то что проходка велась вручную кайлами. Идет все та же сыпучка, так что кровлю надо было крепить особенно основательно колотыми плахами. Олени с пастухами ушли на отдых в Часовню. Через неделю часть каюров вернется, чтобы пойти в Дудинку к Манто, который остался у р. Ямной. Потом все, забрав в Дудинке груз, доставят его в Норильск и уйдут на зимовку в долину р. Рыбной,
По прибытии сразу же принялись устраивать свой поселок. Чтобы перейти к нормальной проходке штольни с отпалкой, надо в первую очередь наладить кузницу и слесарную. Под них решили занять старую избу, где сейчас находится склад, а для него выстроить новое помещение из леса, оставшегося от прошлого года. За это срочное дело принялись плотники Морозовы и все, кто умел держать в руках топор. При избе когда-то была пристройка. В ней Комынкин стал выкладывать горн и делать из взятых кож хорошие меха. Это было важно. Ежедневно для работы в штольне надо иметь наготове смену двух комплектов исправных буров, каждый из 5 штук, от короткого забурника до длинного конечного в 60- 70 см. После работы они, затупленные и выщербленные, доставляются в кузницу, где должны опять приводиться в рабочее состояние, а вместо них на другой день берутся два комплекта готовых запасных. Работы кузнецу будет немало. Что касается дома, то он особого ремонта не требовал, надо только подправить завалинку.