Азари были загадкой для Андерсона. С одной стороны они были очень красивыми и привлекательными существами. Они, казалось, наслаждались этой своей особенностью и часто выбирали открыто соблазнительные или провокационные профессии. Азари часто были танцовщицами или работали в сфере сопровождения. С другой стороны, они были самой уважаемой, почитаемой и влиятельной расой в галактике.
Известные своей мудростью и прозорливостью, азари, по общепринятому мнению, были первыми после Протеанцев, кто начал межзвездные перелеты. Они также первыми обнаружили Цитадель и являлись основателями Совета. Азари контролировали самые обширные территории и имели больше влияния, чем любая другая раса.
Андерсон прекрасно знал все это, но зачастую ему было трудно воспринимать их одновременно как главную политическую силу в галактике и как волнующих кровь артисток на сцене. Он знал, что проблема была в нем, вернее в его человеческих наклонностях и предрассудках. Было глупо судить по всей расе на основе ее отдельных представителей. Но суть проблемы лежала глубже, чем простое впечатление, произведенное несколькими танцовщицами. Азари выглядели как женщины, а это противоречило исконно патриархальным людским стереотипам.
По крайней мере, он осознавал свою предвзятость и пытался бороться с ней. К сожалению, множество людей чувствовали то же, что и он, но, в отличие от него, были готовы дать волю своим желаниям и страстям. И это только подтверждало то, как много им еще предстоит узнать об остальной галактике.
Продолжая наблюдать за танцовщицей на сцене, Андерсон подумал, что небольшими различиями в их физиологии довольно легко пренебречь. Он слышал множество красочных историй о межрасовых сексуальных отношениях, он даже смотрел пару видеозаписей. Он гордился широтой своих взглядов, однако эта сторона межрасового общения всегда вызывала в нем отторжение. В случае же с азари, он мог понять притягательность этого. Кроме того, он слышал, что они крайне искусны в любви.
Но, в любом случае, он был здесь не за этим.
Он отвернулся от сцены как раз в тот момент, когда бармен-волус вразвалку подошел к нему, чтобы обслужить. Родная планета волусов имела гравитацию в полтора раза выше, чем на Земле, поэтому волусы были ниже ростом, чем люди, их тела были настолько плотными и коренастыми, что они казались почти шарообразной формы. Если турианцы походили на ястребов или соколов, то волусы напоминали Андерсону ламантинов – морских коров, которых он видел в океанарии во время своего прошлого визита на Землю: медлительные, неуклюжие и почти комичные.
Воздух в Цитадели был более разреженным, чем на родине волусов, поэтому они вынуждены были носить дыхательные маски, скрывающие их лица. Но Андерсон достаточно много времени провел в Логове Хоры, чтобы узнать этого конкретного волуса.
– Налей мне выпить, Маавда.
– Конечно, лейтенант, – ответил бармен, его голос прохрипел через дыхательную маску и складки кожи на горле. – Какой напиток предпочитаете?
– Удиви меня. Давай чего-нибудь новенького. И покрепче.
Маавда вытащил синюю бутылку с полки позади бара и достал стакан из-под стойки.
– Эласа, – объяснил он, наливая в стакан бледно-зеленую жидкость, – из Тессии.
Родной мир азари. Андерсон кивнул, а затем сделал пробный маленький глоток. Напиток был резким и холодным, но оказался довольно приятным на вкус. Долгое послевкусие было достаточно сильным и явно отличалось от первого глотка. Это был горьковатый вкус с резкими нотками сладости. Если описать вкус одним словом, то больше подошло бы слово «пикантный»
– Неплохо, – сказал он одобрительно, делая еще один глоток.
– Некоторые называют его Спутником Печали, – заметил Маавда, усаживаясь напротив и склоняясь к своему клиенту. – Грустный напиток грустного человека.
Лейтенант улыбнулся про себя: бармен-волус почувствовал уныние своего клиента-человека и проявил достаточно участия и такта, не спрашивая напрямую о его проблемах. Это было еще одним доказательством того, во что верил Андерсон: несмотря на все видимые внешние и культурные различия, по сути своей почти все расы испытывали одинаковые желания, чувства и имели одни и те же базовые ценности.
– Я сегодня получил плохие известия, – ответил он, проводя пальцем по ободу своего бокала. Он мало что знал о традициях волусов, поэтому был не вполне уверен, как описать ситуацию. – У вас есть понятие «брака»?
Бармен кивнул.
– Это формальный союз двух людей, так? Юридически узаконенный процесс спаривания. У моего народа есть похожий обычай.
– Так вот, я только что узнал, что получил развод. Я и моя жена больше не связаны этими формальными обязательствами. Мой брак официально недействителен, начиная с сегодняшнего дня.
– Мне жаль твою потерю, – прохрипел Маавда. – Но я удивлен. Прежде, ты никогда не упоминал, что был женат.
В этом-то и была проблема. Синтия жила на Земле, а Андерсон – нет. Он находился либо в Цитадели, либо нес вахту, патрулируя Предел. Он был прежде всего солдатом, а уже потом мужем… а Синтия заслуживала большего.
Он залпом допил остатки своего напитка и со стуком опустил стакан обратно на стойку.
– Повтори, Маавда.
Бармен исполнил его просьбу.
– Возможно, это всего лишь временные трудности? – спросил он, наполняя стакан Андерсона. – Может, со временем вы сойдетесь снова?