- Вот они. Выводок... не вывелися, значит...
Постояли, слушая удаляющихся птиц.
- Здоровые какие, - покачал головой Сергей.
- Да. К осени молодых от стариков и не отличишь... вон как загрохотали...
Кузьма Егорыч осторожно прошел вперед, поискал глазами и нагнулся:
- Погляди-ка, Сереж...
Сергей приблизился, сел на корточки.
Усыпанная хвоей земля пестрела глухариным пометом, то тут, то там виднелись гладкие лунки купалок.
- Живут все-таки... - улыбнулся Егорыч, взял на ладонь засохший червячок помета, помял и бросил. - Хоть бы эти-то не улетели...
Сергей понимающе кивнул.
За ельником лежал большой луг.
Трава была скошена, тройка одиноких дубов стояла посреди луга. Огромный стог сена виднелся в дальнем конце, прямо возле кромки. Егерь поскреб висок, оглянулся.
- Ну, вот и вышли. Теперь полверсты и просеки...
Сергей снял с лица прилипшую паутинку:
- Так это мы, значит, справа обошли?
- Ага.
- Быстро. А я хотел по просекам.
Егерь усмехнулся:
- Здесь короче.
Сергей покачал головой:
- Тебе в Сусанины надо идти, Егорыч!
- Да уж...
Пересекли луг, вошли в густой смешанный лес.
Кузьма Егорыч уверенно двигался впереди, хрустя валежником, отводя и придерживая упругие ветки орешин. Серый ватник его быстро облепила паутина, сухая веточка зацепилась за воротник.
- Егорыч, а тут, наверно, грибов много бывает? - проговорил Сергей в ватную спину егеря.
- Когда как.
- А этим летом как?
- Ничего. Марья три ведра принесла. Посолили.
Слева в окружении кустарника показался расщепленный молнией дуб. Расколотый вдоль ствол белел среди сумрачной зелени.
- Смотри, как его, - кивнул головой Сергей.
- Да. И вроде б не на отшибе стоял-то.
- А тот вон такой же. Чего ж в этот ударила...
- Богу, стало быть, видней.
Сергей рассмеялся.
- Чего смеешься? У нас вон в пятьдесят восьмом шли через поле с сенокоса четверо, все вилы да косы на плечах несли. А одна баба без ничего шла, горшок из-под каши несла. Гром и ударил в нее. А она без железа, да ростом пониже. Стало быть, за грехи с ней рассчитаться положил...
- Случайность, - пробормотал Сергей.
- Случайностей не бывает, - уверенно перебил его егерь.
Лес кончился, меж стволов показалась широкая, залитая солнцем просека.
Кузьма Егорыч повернулся к Сергею и поднял палец:
- Ну, теперь тихо. А то услышит, и пиши пропало.
- Как пойдем? - шепнул Сергей, снимая с плеча ружье.
- Воон там по кустам переберемся...
Егерь снял с плеча свою двустволку, взвел курки и, сунув приклад подмышку, опустив ствол вниз, пошел через просеку. Сергей двинулся чуть погодя. Просека была широкой. Массивные пни успели порасти кустами и папоротником, высокая трава стояла стеной по всей просеке. Егерь осторожно обходил пни, перешагивал через поваленные стволы. Сергей старался не отставать. На середине просеки из-под ног егеря поднялась тетерка и тяжело полетела. Кузьма Егорыч весело выругался, провожая ее глазами, и пошел дальше. Когда приблизились к кромке, он молча показал Сергею на высокую ель. Сергей кивнул, положил ружье на землю, снял рюкзак и стал развязывать его. Егерь стоял с ружьем наперевес, оглядываясь и прислушиваясь. Сергей достал из рюкзака веревку и маленький кассетный магнитофон. Привязав к веревке камень, он размахнулся и швырнул его в гущу веток. Камень перекинул веревку сразу через три толстые лапы и, вернувшись вниз, закачался возле головы Сергея, который быстро подхватил его, отвязал и принялся привязывать к веревке магнитофон. Закончив, он нажал клавишу и потянул свободный конец. Запевший хриплым голосом Высоцкого магнитофон стал быстро подниматься вверх. Чем выше он поднимался, раскачиваясь на натянувшейся веревке, тем громче разносился по притихшему осеннему лесу ритмичный звон гитары и проникновенно надрывающийся голос:
- А на кладбище все спокойненько, никого и нигде не видать, все культурненько, все пристойненько, исключительная благодать!
Магнитофон скрылся в густой хвое, помолчал и снова запел:
- Перррвача купил и сладкой косхалвы, пива рррижского и керррченскую сельдь, и поехал в Белые Столбы на бррратана да на психов посмотррреть...
Сергей торопливо прикрутил веревку к стволу ели, поднял ружье и опустился на корточки, сдвинув большим пальцем пластинку предохранителя.
- А вот у псиихов жииизнь, так бы жииил любооой, хочешь - спать ложииись, хочешь - песни пооой! - неслось из ели.
Егерь напряженно смотрел в глубь леса.
Магнитофон спел песню про психов и начал новую - про того парня, который не стрелял.
Егерь с Сергеем по-прежнему неподвижно ждали.
Над просекой пролетели две утки.