Так снаряжайтесь же в путь, сеньоры, ибо наказ мой вам — отправляться отсюда! Пусть всяк погрузит еды, сколько у него есть в запасе, и да хранят нас заступники наши — пресвятая богородица, спаситель наш Иисус Христос и достославный апостол святой Яго, покровитель да хранитель Испании и всех испанцев!» ). Когда с этим было покончено, капитан велел грузиться раненым, и тех, кто не мог передвигаться на собственных ногах, он велел завернуть в плащи и отнести на плечах, как будто бы это были мешки с маисом, ибо, ежели они сами, хромая, садились бы на корабли, индейцы, завидя такое, воспряли бы духом и не дали бы нам спокойно отчалить. После этого, когда бригантины уже были готовы к отплытию и их оттолкнули от берега, а руки [наших людей] уже лежали на веслах, к ним, соблюдая строгий порядок, спустились капитан и остальные наши товарищи и взошли [на корабли] сами. И мы, отчалив, двинулись вдоль берега, но не успели отойти и на расстояние брошенного камня, как увидели более десяти тысяч индейцев, которые приближались к нам по воде и по суше. Те, которые были на берегу, не могли нам ничем повредить и поэтому они ограничивались лишь тем, что кричали и галдели без умолку; другие же, что были на воде, не замедлили напасть на нас, словно люди, одержимые бешенством; однако наши сотоварищи так хорошо обороняли бригантины с помощью арбалетов и аркебузов, что принудили всю эту злую ораву держаться на расстоянии, и это было на заходе солнца, а затем они нападали на нас ежечасно и следовали за нами по пятам всю ночь, не давая передышки, и нам приходилось постоянно держаться начеку.
Мы плыли таким образом, пока не наступил новый день и мы не увидели окрест множество очень больших селений, откуда беспрестанно приходили новые отряды индейцев, сменяя тех, кто устал. К полудню наши товарищи уже не могли больше грести; мы все были разбиты после бессонной ночи и борьбы, в которую нас втравили индейцы. Капитан, чтобы дать людям немного передохнуть и поесть, приказал пристать к пустынному острову, что возвышался среди реки, но не успели мы приняться за стряпню, как, откуда ни возьмись, появилось несметное число каноэ. Они атаковали нас три раза подряд, и мы снова оказались в большой опасности. Индейцы, видя, что они не могут одолеть нас со стороны реки, решили дать бой и на воде и на суше, благо их хватало для всего. Капитан, разгадав замысел индейцев, решил не дожидаться [пока они высадятся на берег], а тотчас погрузился и выбрался на речной простор, где, как он полагал, будет легче защищаться.
Итак, мы снова пустились в путь, неотступно преследуемые индейцами, которые не упускали ни малейшего случая, чтобы досадить нам. В одном месте от селений отошли и присоединились [к нашим преследователям] более ста тридцати каноэ сразу, и в них сидело свыше восьми тысяч индейцев, а сколько их было на суше и сосчитать невозможно. С этими людьми на боевых каноэ шло четверо или пятеро колдунов, сплошь разукрашенных, рты их были набиты пеплом, который они выплевывали в воздух, в руках они держали кропила, коими размахивали, опрыскивая реку водой на колдовской лад, и когда [каноэ] — в том виде, как я их описал, — взяли курс на наши бригантины, колдуны воззвали к воинам, а затем принялись играть на своих рожках и деревянных дудках да бить в барабаны, и с великим воплем индейцы напали на нас, но аркебузы и арбалеты, как я уже говорил, были нам после бога надежной защитой. Вот так и шли они вместе с нами, пока не завлекли в теснину речного протока.
Здесь мы попали из огня да в полымя, и нам предстояло натерпеться вдосталь, и я даже не знал, останется ли кто из наших живой, ибо на берегах протоки нас ожидала засада, и к нам наперерез выехали индейцы. Они были полны решимости сразиться с нами и были уже совсем близко. Впереди шел [их] генерал-капитан, выделявшийся изо всех своей бравой внешностью; и один солдат из наших, по имени Селис, прицелился и выстрелил в него из аркебуза и угодил ему в самую грудь, так что индеец упал замертво, а все прочие бросились в замешательстве к своему сеньору, чтобы посмотреть, что с ним приключилось. Мы этим воспользовались, и нам удалось выбраться на речной простор, но индейцы все же шли за нами по пятам еще два дня и две ночи, не давая передышки.
В течение этого времени мы все еще плыли мимо владений великого владыки по имени Мачипаро, которые, по всеобщему мнению, тянулись более чем на восемьдесят лиг, промелькнувших как одна-единая. Все это [пространство] было заселено, причем деревни находились друг от друга на расстоянии выстрела из арбалета и между самыми отдаленными не было и полулиги, а одно селение протянулось на пять лиг, и жилища в нем стояли одно к одному, так что диву давались мы, глядя на него.
Так как в походе нам то и дело приходилось спасаться бегством, мы не могли узнать, что за страна находится в глубине, однако, судя по ее положению и виду, она должна быть более населена, чем та, которую мы видели, и то же самое о ней нам говорили индейцы из сеньории Апарин; они утверждали, что на юге в глубине страны лежит земля могущественного властелина, именуемого Икой, и что у этого Ики имеется золота и серебра без счету, и эти вести мы считаем очень добрыми и вполне достоверными.
Страна властителя Омагуа
Итак, мы покинули страну Мачипаро и добрались до первых поселений другой, неменьшей страны, принадлежащей властителю по имени Омагуа.
Там, где начинается его земля, на высоком берегу реки лежит не очень большое селение, и похоже, что это сторожевая застава (un pueblo de manera de guarnicion), и в ней много бойцов; и капитан, видя, что ни ему, ни его товарищам не под силу перенести тех тяжких испытаний, какими для нас были не только война, но и наряду с ней голод, на который нас обрекали, несмотря на еще имевшиеся у нас запасы, беспрестанные сражения, которые мы вели с индейцами, решил захватить это селение и отдал приказ повернуть бригантины к берегу. Индейцы, завидя, что мы собираемся высадиться, вознамерились дать нам решительный отпор и, когда мы приблизились к селению, стали так решительно опустошать свой арсенал, что заставили нас остановиться. Чтобы преодолеть их сопротивление, капитан велел немедленно пустить в ход арбалеты и аркебузы и грести изо всей мочи, чтобы пристать к берегу. И таким образом мы освободили место [для высадки] и дали бригантинам возможность подойти вплотную к берегу, и наши товарищи спрыгнули на него и завязали бой на суше. Они сражались так храбро, что индейцы не выдержали их натиска и решили убраться подобру-поздорову, в результате чего и селение и вся еда, бывшая в нем, достались нам. Это селение было укреплено, и поэтому капитан сказал, что хочет отдохнуть здесь три или четыре дня и кое-чем запастись впрок. И так-то мы отдыхали, не забывая о своих намерениях, и дело не обходилось без стычек [с индейцами] и притом опасных; однажды часов в десять индейцы подошли к нам на каноэ, которым не было числа, чтобы захватить и увести наши бригантины, стоявшие пришвартованными к берегу. Не окажись тут капитан со своими арбалетчиками, кои без промедления вступили в дело, мы, я думаю, не в состоянии были бы их оборонить. Но с божьей помощью и сопутствуемые удачей, наши молодцы арбалетчики, умело действуя, нанесли индейцам порядочный урон и те сочли за благо держаться от нас подальше и убраться восвояси. Хорошо устроив лагерь, мы провели на отдыхе трое суток, и еды у нас в ту пору было сколько душе угодно. Из этого селения в глубь страны уходило много очень хороших дорог, и поэтому капитан, опасаясь, что дальнейшее пребывание здесь может оказаться для нас пагубным, не захотел долее оставаться в этом месте и приказал нам собираться в дорогу; все сейчас же принялись за дело, готовые отплыть, когда им будет приказано. От того места, где мы покинули владения Апарин, и до селения, о котором идет речь, мы прошли триста сорок лиг и на протяжении двухсот из них не встретили ни одного жилья. Мы нашли в этом селении множество сухарей и очень недурных, которые индейцы делают из маиса и юки (Маис — древнеиндийское название кукурузы. Юка (yuca) — растение семейства малочайных; клубни ее, очень богатые крахмалом (до 40 %), достигают 5 кг веса и употребляются в пищу), и множество всевозможных плодов.