Только поверхностно был обследован, например, корабль, найденный у Антиба (Южная Франция). Он был ' обнаружен в заливе Сан Рох — древней гавани города Антиб. Груз его состоял из амфор и других керамических изделий. По форме сосудов было установлено время ги. бели корабля — конец III в. н. э. Среди этих сосудов имелись амфоры с широким горлом. Они, видимо, пред-I назначались для перевозки маслин, игравших столь боль-1 шую роль в рационе древних, или гарума — своеобраз-' ного рыбного соуса.
Интересно, что на корабле были найдены кубки, которые так часто встречаются археологам в северо-восточной •' Франции и очень редки в Провансе. Для истории торговли в Римской Галлии этот факт имеет немаловажное значе-• ние. Корабль, видимо, потерпел крушение, едва начав свой путь, при самом выходе из бухты. Полное обследование его обещает дать огромный материал для истории морской торговли в Западном Средиземноморье в конце античной эпохи. Детальные обследования этого района позволят обнаружить, по-видимому, еще не один корабль. В книге Жана Араци «Antiquites historiques», изданной в 1708 г., говорится, что в порту Антиба были найдены две «галеры».
Сходная судьба и у другого античного корабля, обнаруженного на Лазурном побережье у мыса Антеор. Впервые оп был замечен в августе 1948 г. Анри Бруссаром, президентом Каннского альпийского подводного клуба *. В августе же члены клуба еще раз посетили это место. 8
Они подняли па поверхность несколько амфор, в горлал некоторых из них были пробки с надписями. Это был один из самых первых обнаруженных затонувших древних кораблей, и исследователи долгое время не верили в свое счастье, они думали, что нашли просто отвал негодной керамики, выброшенной в море. Близость берега, как им казалось, подтверждала их предположение. Это место выглядело тогда следующим образом: на запад от мыса Антеор на расстоянии около 40 м от берега на глубине 21 м было большое скопление битой керамики с несколькими целыми или слегка поврежденными амфорами в центре. Но представить по этому развалу керамики хотя бы примерные размеры корабля невозможно. Буйная чаща водорослей покрывала все вокруг, мешая рекогносцировкам. Водоросли и морские животные, их выделения сцементировали амфоры. Их невозможно было оторвать одну от другой. Пришлось пустить в ход кирку — только тогда удалось поднять на поверхность несколько разбитых амфор. В 1949 и 1950 гг. на это место на уже известном нам корабле «Эли Монье» приходили аквалангисты из Тулонской группы подводных исследований. В 1949 г. было сделано несколько подводных фотографий, а в 1950 г. применили эжектор. При помощи эжектора удалось установить, что под напластованием ила сохранился корпус корабля с остовом из дуба и внутренней обшивкой из сосны.
На этом закончились предварительные исследования корабля. Для продолжения работ, для раскопок нужна была более мощная техника, но ею археологи не располагали. Самый памятник в дальнейшем лжидала плачев ная судьба. Он находился слишком близко от берега, и к нему началось паломничество аквалангистов-любителей. Там побывали сотни ныряльщиков и каждый стремился унести что-нибудь на память. В результате весь район вокруг оказался заваленным фрагментами амфор, и, по авторитетному мнению одного из археологов, нужна по меньшей мере неделя на то, чтобы в том хаосе, который сейчас там царит, найти настоящее место гибели корабля.
Совсем по-другому протекали работы в 1950 г. в районе городка Альбенга на Лигурийском побережье Италии.
В 1925 г. один из местных рыбаков поднял в сетях две амфоры. Однако прошло почти 25 лет, прежде чем они всерьез привлекли внимание ученых. Нино Ламболья, директор Института по исследованию Лигурии предположил, что эти амфоры — часть груза затонувшего древнего корабля. Ему удалось выяснить, что они — не единственная находка из этих мест. Несомненно, здесь должен был находиться затонувший корабль, но для поисков его нужна была мощная техника. Надежда на помощь правительства отпала, и работам, казалось, не суждено было осуществиться. Но Ламболья сумел заинтересовать своим проектом капитана Квалья. Этот судовладелец и капитан судна «Ар-тильо» известен всему Средиземноморью тем, что удачно поднимал затонувшие корабли. Особенно прославился он после работ по подъему груза «Египта», затонувшего у мыса Рац на глубине 120 м. Участие такого человека со своим судном делало поиски древнего корабля реальным предприятием, но вместе с тем Ламболья попадал в зависимость от капитана в отношении средств и методов, так как «Артильо» был приспособлен не для археологических исследований, а для работы, требующей гораздо меньшей тщательности. Именно поэтому исследования не дали никаких сведепий об устройстве корабля.
Работы были начаты 8 февраля 1950 г. Место обнаружили достаточно быстро благодаря указапиям старика-рыбака, хорошо запомнившего, где он нашел свою необычную добычу. Для рекогносцировки был спущен па дно водолаз в вентилируемом скафандре; он сообщил, что остатки судна и его груза находятся на глубине 45 м. Участок дна размером 40X15 м был занят целыми и разбитыми амфорами, плотно слипшимися одна с другой в довольно плотную массу, отделить от которой какую-либо из амфор под водой было нелегко.
Для того чтобы поднять этот груз на поверхность, Квалья использовал два приспособления, уже неоднократно применявшихся им при работах по подъему грузов затонувших кораблей. Это были небольшая драга и смотровая камера. Если драга кажется археологу довольно грубым орудием, которое гораздо больше разрушает, чем поднимает на поверхность, и может иметь очень ограниченное применение как подсобное средство, то смотровая камера — одно из наиболее нужных подводным археологам приспособлений, к сожалению, не вошедшее в общее употребление. Наблюдатель, сидящий в смотровой камере, связанной шлангом с поверхностью, дышит воз-
духом поверхности и тем самым счастливо избегает опасностей, угрожающих человеку с повышением давления на большой глубине. .
После рекогносцировки начались работы: на дно спустили смотровую камеру, через ее иллюминаторы наблюдатель следил за работой драги. Передаваемые им по телефону наблюдения служили указаниями людям, направлявшим драгу. Главную часть пруза, поднятого драгой, составляли амфоры. Всего было поднято 728 амфор, ночти все оказались целыми. Количество оставшихся на дне амфор было вдвое или даже втрое большим. •
Амфоры эти не представляются чем-то необыкновенным. Это обычная античная тара для жидких и сыпучих грузов. Их число (2—3 тысячи) также не является исключительным. Рядовой грузовой корабль вез обычный груз. Закрыты амфоры были пробками из коры и, видимо, залиты воском. Интересно, что в узких горлышках некоторых амфор обнаружены сосновые шишки. Сейчас трудно сказать, какой груз наполнял эти амфоры. Вероятнее всего вино. Но о содержимом трех из этих 728 амфор можно сказать точно: это был лесной орех. Вместе с амфорами было поднято много бытовой посуды, которой пользовался экипаж. И амфоры, и бытовая керамика относятся примерно к одпому времени — конец II — начало I в. до н. э. Со дна моря подняли также свинцовый рог довольно больших размеров, украшавший, по-видимому, одну из фигур животных, возвышавшихся на носу корабля.
Особенно интересной находкой был большой плоский камень с углублением посередине. В этом углублении находился свинец, возможно бывший в расплавленном состоянии в момент кораблекрушения. Ясно, что это одно из приспособлений для ремонта в пути свинцовой обшивки корабля. Подводную часть корабля обшивали свинцом, чтобы его деревянные конструкции не обрастали морскими моллюсками. Обычай обшивать корабль свинцом был известен повсеместно в римское время, но в раннее средневековье был совершенно забыт и вновь изобретен только в XVI в. в Испании, а затем распространился по всему миру.
8
Одна из самых первых, если не самая первая, спортивных организаций подводников, сыгравшая выдающуюся роль в развитии подводной археологии.