— Если я чему и научилась у Гизелы, — перебила Мерцание, — так это тому, что выбор есть всегда. И ты собираешься сделать неправильный выбор… снова. Ты уже сделала кучу плохих решений, когда планировала эту миссию, но еще не поздно исправить это.
— Как? — спросила Софи.
— Это ты мне скажи, — возразила Мерцание. — Ты ведь мунларк, не так ли? Та, кто должен привести всех к победе. Так веди!
— Как? — повторила Софи. — Чего ты хочешь от меня?
— Я хочу, чтобы ты доказала, что у тебя есть хоть какой-то шанс выиграть это дело! И я думаю, что ты знаешь, что тебе нужно сделать… ты просто не хочешь этого делать. И это прекрасно. Я даже не виню тебя за это. Я, наверное, тоже не хотела бы. Но не проси меня подписаться на твое маленькое дело, потому что я больше не проиграю. Я уже потеряла более чем достаточно!
Софи уставилась в капюшон плаща Мерцания, жалея, что не видит за ним девушку. Так было бы легче понять, права ли Мерцание или просто подстрекает ее.
Но действительно ли ей нужно было видеть лицо Мерцания, чтобы понять, что все, что она только что сказала, было правдой?
Разве она уже не чувствовала себя такой же потерянной… такой же безнадежной, такой же убежденной, что они проигрывают эту битву?
И разве какая-то крошечная сердитая часть ее уже не имела представления о том, что ей нужно делать?
Ее глаза скользнули к канделябрам, наблюдая за мерцанием голубого пламени.
Они были созданы для того, чтобы их сдерживать.
Гореть вечно, не нуждаясь ни в каком топливе.
Но ей было интересно, что произойдет, если кто-нибудь освободит их.
Не выдохнутся ли они?
Или станут намного, намного сильнее?
— О чем думает мой мунларк? — удивилась Флори, когда Софи отложила свитки и потянулась к архетипу, проводя пальцами по металлическому замку.
Они уже нашли ключ. Так что, если она принесет это домой, то сможет изучить его… запомнить все, что планировала Гизела, и придумать стратегию, чтобы дать отпор.
Или…
— Я думаю, как Невидимки, — сказала Софи, взглянув на Мерцание, и добавила: — и меняю игру.
Это за Кенрика! подумала она, замахиваясь Архетипом на один из подсвечников.
И Мистер Форкл!
И Кифа!
И все эти шрамы, и слезы, и кошмары, и угрозы, и страх, и боль!
Она сражалась с огнем Невидимок с того самого момента, как прибыла в Затерянные Города.
Теперь пришло время им сгореть.
Она разбила второй подсвечник и держала страницы архетипа в потоке голубых искр, пока они не загорелись, а затем швырнула горящую книгу в кучу черных плащей.
— Ого, — выдохнула Мерцание, когда ткань вспыхнула синим пламенем. — Я этого не предвидела. Но именно об этом я и говорю.
— Пора идти, — сказал Там, когда Софи схватила свитки, которые она бросила.
И он был прав.
Дым уже обжигал ей горло и глаза.
Но она должна была бросить последний взгляд на горящий склад, задаваясь вопросом, будет ли она сожалеть о потере всей этой информации и доказательств.
Пусть горит, сказала она себе. Пусть Невидимки увидят, каково это — бороться.
Все их планы.
Весь их сопоридин.
Она разрушала все.
И это чувствовалось хорошо.
— Серьезно, пошли, — сказал Сандор, кашляя и оттаскивая Софи от огня. — Мы должны идти… немедленно!
Софи кивнула, поднеся кристалл Тиргана к свету, но прежде чем шагнуть на тропинку, нацарапала каблуком несколько линий на земле.
Это был не идеальный символ, но он был похож на мунларка с распростертыми крыльями.
Она надеялась, что метка переживет огонь.
Она хотела, чтобы Невидимки знали, что она сделала это.
Она не испугалась.
Она была сильной.
И она была готова начать побеждать.
— ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ — КИФ
— Ты не можешь сказать Рексу! — рявкнул Декс и исчез с экрана своего Импартера, заставив Кифа задуматься, не означает ли это, что он слишком расстроен, чтобы говорить.
Киф не стал бы его винить.
Но Декс появился через несколько секунд, бормоча:
— Извини, пришлось запереть дверь. Не хотелось рисковать, чтобы нас кто-нибудь услышал.
— Возможно, это хорошая идея, — сказал Киф, слегка съежившись.
Как раз когда он, наконец, нашел способ поговорить, ему удалось все испортить… хотя это была нелепая, эгоистичная мысль после бомбы, которую он только что сбросил на бедного Декса.
Кожа Декса была бледной и потной, как будто он мог упасть в любую секунду.