Выбрать главу

Обозленный Дергуненко бродил по палубе с рулеткой и замерял места, где предполагали поставить паровоз. Каждому, кто подходил к нему, он раздраженно говорил:

— Наша-то совсем рехнулась: палубный груз при пустых трюмах решила брать. Но я против. Я грузить не буду. Отвечаю я.

Он был глубоко убежден в своей правоте. Какой же капитан примет такой груз на палубу, когда в трюмах пусто! Это противоречит хорошей морской практике. Не надо никаких расчетов. В его жизни встречались разные случаи. Он-то знает, как грузить суда! Сколько он произвел разных погрузок.

Подошедшему Ремелю Дергуненко тоже пожаловался на капитана.

Плотник с сожалением взглянул на него:

— Нет, брат, Вячеслав Герасимович, ты против Аннушки слабоват будешь. Уж если она сказала, то значит правильно. Мы с ней не такие дела делали.

— Старый осёл, — проворчал Дергуненко, когда Ремель отошел от него.

Всё же распоряжение о погрузке паровоза было дано. Дергуненко, разъяренный, ворвался в кают-компанию.

Анна Петровна сидела с механиками и оживленно разговаривала.

Дергуненко закричал:

— Паровоз грузят! Кто разрешил?

— Я разрешила.

— Нельзя его грузить. Я же говорил вам. И вообще, кажется, не за свое дело вы взялись…

Анна Петровна побледнела:

— Идите вон! Вы не умеете себя вести. И подайте рапорт о вашем уходе с «Дона». Вместе плавать нам больше не придется, — еле сдерживаясь, сказала она и стиснула пластмассовое кольцо от салфетки так, что оно впилось в ладони.

— Выйдите, Вячеслав Герасимович, некрасиво себя ведете. Недостойно! — сердито проговорил старший механик, с укоризной глядя на Дергуненко.

Как всё на судне, этот конфликт быстро стал известен всему экипажу в подробностях.

Второго помощника осуждали. В кают-компании с ним старались не разговаривать, отделывались короткими ответами. Он пытался найти единомышленника в лице старпома, доказывал ему свою правоту, рассказал несколько случаев из практики, но тот прямо сказал:

— Во-первых, вы зря волнуетесь: за палубный груз отвечаю я, а во-вторых, паровоз погружен не «так просто», а по расчету, сделанному Анной Петровной. Мы несколько раз проверяли. Вы-то свои расчеты не представили капитану.

— Ладно, посмотрим, что будет с «Доном» на зыби. Как бы не пришлось раскаиваться. Эти все интегралы и дифференциалы нам не нужны. Опыт решает все.

Но Дергуненко чувствовал, что теряет всякий авторитет среди товарищей. Только Анна Петровна со свойственной ей выдержкой держалась так, как-будто бы ничего не произошло.

По выходе из Гавра Дергуненко подал рапорт об уходе с «Дона».

На кормовой палубе монументом стоял паровоз, намертво затянутый стальными концами, расклиненный бревнами. Боцман с Ремелем удовлетворенно осматривали крепления и в один голос говорили:

— Никакая сила! Лучше, чем сварка.

Дергуненко поглядывал на небо и ждал шторма. Его покинул здравый смысл. Ему хотелось только одного: доказать Воронцовой и всем остальным, что прав он. А там будь, что будет.

Наконец, в Балтике подул ветер. При каждом сильном ударе волны в борт Дергуненко выскакивал на палубу и наблюдал за паровозом. Вот-вот он должен сдвинуться с места, и тогда… Но надежды его не оправдались. Паровоз неподвижно стоял на месте, судно в меру качалось, прекрасно всходило на волну, не испытывало опасных кренов. Погода ухудшилась, а «Дон» чувствовал себя прекрасно.

Дергуненко поник головой. Теперь для него стало ясно, что он позорно ошибся.

Расчеты Анны Петровны полностью оправдались. Он сам себе признался, что не приготовил расчетов остойчивости, потому что забыл, как их делать. Только в мореходке он решал такие задачи, на судах же избегал кропотливых математических выкладок, прикидывая всё на глазок.

Вячеслав Герасимович долго раздумывал над своим поражением. Несмотря на неприязнь к Воронцовой, он всё же должен был признать ее превосходство. Как не крути, а он отстал. И надо отдать должное Анне Петровне — молодец женщина! Факты говорили за себя. Приняла смелое решение, и не просто так, на авось, а со знанием дела. Вячеславу Герасимовичу очень трудно было сознаться в этом.

Что ж оставалось ему делать? Либо уходить с судна, либо плавать под командованием Воронцовой и поучиться у нее тому, чего он, Дергуненко, не знает.

Вячеслав Герасимович выбрал последнее.

Сменившись с вахты, он постучал в каюту капитана.

— Анна Петровна, я прошу извинить меня за все те грубости, которые я несправедливо наговорил вам, — сказал он, войдя в дверь и прямо смотря в глаза Анне Петровне. — С паровозом вы оказались правы. Не могли бы вы дать мне ознакомиться с вашими расчетами? Я не занимался ими с мореходного училища.