— Есть идти. Всё ясно.
Доктор догнал убегавшего старпома:
— Федор Алексеевич, старик долго не протянет. Ранение очень опасное.
Старпом ничего не ответил и побежал на корму, откуда поднималась густая черная туча дыма.
…На мостике — третий помощник и Мальцев, укрытый несколькими одеялами. В штурманской рубке — доктор, с бинтами и медикаментами, кипятит шприц.
Ветер ослабел. Начинало темнеть. Самолеты перестали летать. Очевидно, фашистский летчик, увидев клубы дыма, решил, что с судном уже покончено, и записал еще одну «победу».
Капитан изредка командует слабым голосом:
— Возьмите вправо. Немного. Так, чтобы дым был перпендикулярен судну. Следите лучше.
Мальцев закрывает глаза. Очень больно в груди. И всё время приходится харкать кровью…
Через несколько часов усилиями всего экипажа пожар удалось потушить. Еле живой, с опаленными ресницами и бровями, на мостик поднялся старпом и доложил:
— Можно давать ход, Петр Петрович. Пожар ликвидирован.
— Спасибо, голубчик. Полный вперед! Где находимся? Курс 100°.
Ночь. Капитан на носилках. Временами он теряет сознание.
— Где идем? — еле слышно спрашивает он.
— Траверз Высокого, Петр Петрович.
— Курс ост. Фарватер первый. Ближе, чем на две мили, к острову не подходите.
Необычно часто стучит машина. Механики выжимают из нее всё, что можно. Кажется, никогда «Свирица» не ходила так быстро.
Всё реже открываются глаза у Петра Петровича. Туманная пелена застилает их. Доктор сделал уже несколько уколов, чтобы поддержать угасающую жизнь.
Внезапно Петр Петрович слышит радостный голос помощника:
— Виден входной маяк!
Капитан с трудом открывает глаза. Уже почти светло.
— Теперь дома. Доведете сами, а мне можно… Да не облокачивайтесь вы на планширь! — шепчет старик, скользя глазами по фигуре помощника.
Слабеет, тает огромное напряжение воли, дышать становится всё труднее, что-то густое, горячее наполняет рот. Это конец.
Тело Мальцева вздрогнуло и вытянулось на носилках.
Прошли годы. Новый красивый, выкрашенный в светлую краску, теплоход «Капитан Мальцев» бороздит морские дороги всего мира. И, часто встречая его в море или в портах, теперь уже пожилые моряки, а в прошлом ученики и помощники Петра Петровича, с грустью смотрят на изящное судно и вспоминают Мальцева:
— Голубчик. Неугомонный, героический старик…
„ОТКРЫТОЕ МОРЕ“
— Итак, Берни, осталось уже немного до Формозского пролива. Если всё будет благополучно, то через два-три часа мы придем на траверз Тайваня, — сказал капитан Даймонд, кладя циркуль-измеритель, которым он только что «шагал» по карте.
— Так точно, сэр, — отозвался Берни — второй помощник. — Я тоже проверил. Должны быть через два часа тридцать минут. В общем, завтра будем в Шанхае.
— Никогда не говорите «будем», Берни, пока вы не пришли в порт. Неизвестно, что может случиться. Мы в море, не забывайте, — заметил капитан, выходя из рубки.
— Предрассудки! — фыркнул Берни, но это было сказано тихо, так, чтобы не слышал капитан.
Капитан Патрик Даймонд командовал пароходом, носящим название «Стальной Пахарь».
Этот пароход довольно долго стоял на приколе в Плимуте из-за отсутствия работы, но после получения Англией большого китайского заказа на машины «развязал трубу» и делал уже второй рейс в Китай.
«Стальной Пахарь» принадлежал английской компании «Блю-Фунел», поднимал около семи тысяч тонн груза и, несмотря на свой преклонный для судна возраст (32 года), был еще надежен и крепок.
То же можно было сказать и о его капитане. Патрик Даймонд в свои 60 лет чувствовал себя здоровым и бодрым.
Это был обыкновенный английский капитан, очень похожий на сотни других, ему подобных, тружеников моря, бороздивших моря и океаны во всех направлениях под всеми флагами мира.
И внешне он мало чем отличался от старых капитанов других национальностей: голландцев, норвежцев, шведов, проведших в море столько же лет жизни, сколько провел их Патрик Даймонд. Высокий, несколько тучный, уже лысеющий, с красным обветренным лицом и немного выцветшими, но еще зоркими глазами.
Однако было бы несправедливым сказать, что капитан «Стального Пахаря» вообще ничем не отличался от других капитанов. Была у него одна черта, которая выделяла его из среды многих морских капитанов; эта черта — важность.
Да, Патрик Даймонд был очень важен. Несмотря на то, что в последнюю мировую войну Англия потеряла свое значение на море и репутацию «владычицы морей», Патрик Даймонд не хотел замечать этого.