Нет ничего необычного в том, чтобы тулку, особенно в традиции ньингма, женился и обзавёлся детьми. Мой отец, один из самых выдающихся учителей школы ньингма, был женат несколько раз. Если бы он не женился, я бы, естественно, не появился на свет и вы бы не читали эту книгу.
Традиция «светских учителей» – назовём их так, – нередкое явление. Марпа, принёсший буддийские учения из Индии в Тибет в XI веке, был женат. Мы обязаны происхождением традиции кагью его усердию и преданности. Марпа известен как «учитель-домохозяин», как человек, который придерживался своих обязательств, содержа при этом семью и управляя большим хозяйством.
Конечно, бо́льшая часть тибетского буддийского сообщества была разочарована моим решением сложить обеты. Поползли слухи: «Подумать только, Цокньи Ринпоче оказался таким плохим тулку»; «У Цокньи Ринпоче на уме одни женщины»; «Цокньи Ринпоче думает только о себе и ни о ком другом». Слышать все эти кривотолки было больно. Но в глубине души я был уверен, что, вернув обеты, сделал правильный выбор. Через несколько лет я женился на женщине, которая оказалась намного умнее и «интуитивнее», чем я сам когда-либо надеялся стать. Последние два десятилетия мы провели вместе, разрешая практически те же вопросы, ответы на которые стараются найти остальные пары, и воспитывая двух дочерей. Опыт отцовства и супружеской жизни подарил мне возможность стать более восприимчивым к проблемам практикующих мирян по всему свету.
Случайный учитель
После того как я снял с себя обеты и до того, как женился, я случайно стал учителем.
Вот как это произошло. Многие учителя поняли мои мотивы и по-прежнему считали меня своим учеником. Вскоре после снятия обетов я поехал в Бодхгаю – место, где Будда достиг пробуждения, – чтобы получить учения от Дилго Кхьенце Ринпоче, являвшегося главой школы ньингма вплоть до конца своей жизни в 1991 году. Ринпоче любезно назначил меня своим помощником учителя, то есть он учил собравшихся ключевым моментам в течение непродолжительного времени, руководил краткой практикой медитации, а затем удалялся, наказывая мне пояснить данные им учения. Я воспринял это назначение как знак доверия. Он предоставил мне возможность развернуть из десятиминутных учений трёхчасовой урок.
После этого я шёл в тот район Бодхгаи, где, по преданию, Будда достиг состояния пробуждения, медитируя под деревом, которое сейчас часто называют «деревом бодхи» (бодхи – это санскритский и палийский термин, который обычно переводят как «пробуждённый»). В этом месте построено множество храмов и мест поклонения, вокруг которых растут «отпрыски» первоначального, «того самого» дерева бодхи.
Пока я бродил по тем местам, ко мне подошёл человек, которого несколько лет назад я встречал в Таши Джонге.
«Не согласитесь ли вы частным образом поподробнее объяснить нам то, что говорил Дилго Кхьенце Ринпоче?» – спросил он.
«Конечно», – ответил я.
На следующий день в маленькой комнатке близлежащего тибетского буддийского монастыря, где я жил, собралось около десяти человек.
Через день пришло тридцать человек.
А ещё через день собралось более ста человек – так, что комната и коридор оказались заполненными до отказа.
Я не знаю, что привлекло на эти учения такое количество людей. Дилго Кхьенце Ринпоче был одним из самых выдающихся учителей, которых только видел XX век. Может, он тайком подговаривал людей обращаться ко мне. Может быть, некоторых прельстил тот факт, что я был тулку, отказавшимся от монашеских обетов, чтобы поделиться толикой обретённой мудрости с людьми, ведущими мирскую жизнь: женатыми мужчинами и замужними женщинами, старавшимися сочетать буддийскую философию и практику с необходимостью зарабатывать, сохранять отношения с близкими или содержать семью.
В конце концов народу стало так много, что пришлось арендовать холл в одном из местных монастырей, чтобы вместить всех людей, которые хотели услышать человека, являвшегося предметом стольких пересудов и публичного порицания.