— Почему мы не проснулись? Я что-то неправильно сделал?
Ярослава встала и отряхнула белый костюм от красной пыли.
— Вы правильно сделали. А не проснулись мы потому, что этот случай не единственный груз на вашей душе. Давайте работать дальше.
Константин кивнул, вскочил на ноги, и они снова зашагали по безжизненной красной пустыне в сторону гор.
— А где мы находимся? — Ярослава подобрала с земли камешек и принялась катать его в руке. Камешек раскрошился, превратившись в песок.
— Это Аризона. В прошлом месяце с семьей летали к другу в Финикс. Приезжали посмотреть Гранд-Каньон.
— Почему вам не понравился парк?
— Откуда вы знаете, что не понравился?
Ярослава усмехнулась.
— Иначе вы бы здесь не оказались. У каждого свой ад. Я уже побывала на кладбищах, в заброшенном здании, в больнице, в лесу и даже в торговом центре.
— Вы серьезно? В торговом центре?
— Да, это был восьмилетний мальчик. Он когда-то потерялся в торговом центре и с тех пор боялся туда ходить.
Константин понимающе кивнул и провел рукой по волосам.
— Я его понимаю. Вы правы, мне не понравился каньон. Словно край земли. Лучше расскажите о своем прекрасном даре.
Ярослава посмотрела вдаль, на подернутые легкой дымкой вершины гор и чуть заметно улыбнулась. Свой прекрасный дар она с радостью отдала бы другому. Притом, с доплатой.
— Раньше, лет пять назад, я бы поправила вас и назвала свой дар ужасным или даже проклятьем. Но после того, как нашла ему применение, больше так не думаю. Это дар. Прекрасный божественный дар. С его помощью я вернула к жизни двадцать шесть человек. Надеюсь, вы будете двадцать седьмым.
— Можете не сомневаться. Я буду двадцать седьмым, — жарко уверил Константин и стукнул себя кулаком по груди. Ярослава с печальной улыбкой посмотрела на него и продолжила:
— До того, как научилась контролировать «хождение», боялась, что сойду с ума. Люди редко помнят сны, в отличие от меня. Я помню все, что видела: нечеткие пугающие образы, страшные лица, резкие падения, мертвых или тонущих в болоте людей, жуткие аварии и катастрофы. Все это изматывало. Я старалась спать днем, а ночью бодрствовать.
Она замолчала и прижала руку ко рту, чтобы не заплакать. Никто по-настоящему не понимал ее страданий. Психологи советовали отвлечься от фантазий и переместиться в реальный мир. Они не верили, что это была правда. В последний раз она была у психолога в прошлом месяце:
— По-моему, вы инфантильны и таким образом убегаете от жизненных трудностей. Вам уже двадцать пять лет, но у вас нет ни работы, ни семьи. Вы застряли в детстве и не хотите взрослеть. Вам так удобно. Изображаете жертву, чтобы вас жалели. Поймите, это путь в никуда.
— Спасибо, — кротко ответила Ярослава и улыбнулась. — Если можно, то я оплачу картой.
— Я еще не все сказал, — продолжал психолог, тучный лысый мужчина. Ярослава была у него на приеме лишь раз и, по отзывам, он должен был быть очень хорошим специалистом. Должен был быть, но не был.
— Не думаю, что вы сможете мне помочь, — твердо сказала она и встала. — Прощайте. Надеюсь, мы больше не увидимся.
Родители всячески поддерживали, пытались разнообразить ее жизнь путешествиями. Однако куда бы они ни поехали, везде были люди. И все они видели сны. Ярослава поняла, что только человек, находящийся в коме, сможет ее понять, и ждала звонка Валерия Борисовича, как повод выговориться.
Дмитрий Сергеевич вздрогнул от прикосновения к плечу.
— Я что, заснул? — Тамара Ивановна стояла над ним и утвердительно кивнула.
— Спать нельзя. Я не волнуюсь за Бирро. Он и так в коме. А вот Ярославе нельзя долго находиться в «погружении». Тем более без присмотра.
— Погружение? Что за терминология такая? — раздраженно произнес он, потянулся и почувствовал как болит онемевшая шея.
Тамара Ивановна развернулась и вышла из палаты, не удостоив врача ответом. Он взглянул на наручные часы и удивился, что проспал целый час. «Вторые сутки без сна, — подумал он. — Надо хотя бы поесть».
Дмитрий Сергеевич прислушался к равномерному дыханию Ярославы, проверил пульс и вышел из палаты. Тамара Ивановна сидела на посту и заполняла журнал.
— Сколько это продлится? — Дмитрий Сергеевич кивнул в сторону палаты.
— Не знаю. Всегда по-разному.
— Вы можете подробнее объяснить, что там происходит?
Тамара Ивановна закрыла журнал и убрала его в ящик стола.
— Слава Богу, я не была в коме и не могу знать, что там происходит. Но после пробуждения все. Повторяю, все без исключения благодарят Ярославу.
— Неужели никто никогда не рассказывал, что произошло? Не верю! — вспылил Дмитрий Сергеевич. — И вообще, все это попахивает розыгрышем. А я всю ночь работал, даже на полчаса не сомкнул глаз. Поэтому сейчас вам лучше признаться, пока я совсем не разозлился и не пошел вразнос.