— На велосипеде. На чем же еще? Маловат ты для машины. Года через два-три дам порулить. Вон, в термосе чай. Попей и помоги мне. Хочу рулевое перебрать, а то стучит.
Константин кивнул и прошмыгнул мимо отца к столу, стоящему в углу гаража. Возле термоса на доске было нарезано сало, рядом на газете лежал засохший черный хлеб.
Тем временем, отец сел на табурет и вытер пот со лба.
— Эх, надоела мне эта колымага. День поездил, два — на ремонте стою. Ты помнишь, что обещал мне?
Константин засунул в рот кусок сала, подошел и сел напротив него на пропитанный машинным маслом брусок.
— Нет, пап, не помню.
— Что машину мне подаришь, — улыбнулся отец и погладил его по голове. — На тебя вся надежда. Мама, наверное, уже никогда на работу не выйдет. Потому что некому за Борей приглядывать. Прокормить-то я вас смогу, а о машине только мечтать остается.
Константин улыбнулся в ответ и кивнул:
— Обязательно куплю. Какую захочешь, такую и подарю. Только живи, папа. Живи долго.
Отец кивнул, с кряхтеньем встал и снова полез под машину.
— Никуда не уходи. Инструменты будешь подавать.
Константин вопросительно уставился на Ярославу. Та кивнула и отошла в темный углу, стараясь быть менее заметной.
— Папа, а почему ты так хочешь, чтобы я в армию пошел? Многие ребята не хотят служить и говорят, что это бессмысленная трата времени. Лучше работать и деньги зарабатывать, а не сапоги кирзовые снашивать.
Отец выругался, ударившись, и выглянул из-под машины:
— Это они, друзья твои, с пути сбивают? Не слушай никого.
— Просто я не понимаю, почему для тебя это так важно?
Отец устало вздохнул и с сопением выполз из-под машины.
— Ты помнишь, кто твой дед? — спросил он и откашлялся. — Тьфу, пыли наглотался. Ну так, помнишь или нет?
— Его же уже не было, когда я родился, — недоуменно уставился Константин на отца.
— Какая разница, был или не был, — раздраженно парировал он. — Я тебе много раз рассказывал.
— А-а, лейтенантом на фронте погиб.
— Правильно. А его отец, кем был?
Константин задумался и неуверенно ответил:
— Командиром роты кажется.
— Кажется, — передразнил его отец и опустился на табурет. — Когда кажется, сам знаешь, что надо делать…Помнишь ли ты, кем был отец командира роты?
Константин шумны выдохнул. Видно было, что такой «допрос с пристрастием» случался часто, пока отец был жив. Он поджал губы, силясь вспомнить, но вскоре сдался и, виновато склонив голову, пролепетал:
— Забыл уже. Много времени прошло.
— Эх, ты: много времени прошло. Помнить надо своих предков и гордиться. Генерал-поручик, вот кем он был. Высокое почетное звание.
Он замолчал, рассматривая мозолистые руки.
— Обидно мне, что обмельчали мы. Какие у нас были деды и прадеды! А я кто? Отслужил и пошел на завод токарем. С утра до вечера за станком, а денег еле-еле хватает. Говорят, что дети должны быть лучше родителей. Но, получается, наоборот. Наш род с генерала-поручика скатился до токаря пятого разряда. Мне уже не выбраться, а у тебя шанс есть. Понимаешь? Вот отучишься в институте, отслужишь в армии в память о дедах, и по-другому на мир будешь смотреть. Очень хочу, чтобы наша семья поднялась, пока совсем на дно не скатились. Надежда только на тебя.
— Ты никогда не говорил об этом, — подал голос Константин.
— Говорил, но ты не слушал, — печально ответил он. — Я не в обиде — ты еще маленький. Вот вырастешь и все поймешь. А я подожду. У меня еще много времени.
Он встал, подошел к длинному столу и начал перебирать болты, в поисках нужного диаметра.
— Времени у тебя почти не осталось, — шепотом сказал Константин, пожирая отца глазами. — Я почти забыл твой голос.
Он встал, подошел к нему и крепко обнял.
— Прости меня, папа, — сквозь слезы сказал он и уткнулся в отцовскую рубашку, пропахшую мазутом.
— За что, сынок? Ты не сделал ничего плохого.
— За то, что не слушал тебя. За то, что не понимал. Может, если бы мы не поссорились, то я бы не потерял тебя так рано. Ты мне нужен. Очень нужен.
— Сынок, я всегда рядом. Даже если ты меня не видишь. Мы с мамой очень гордимся тобой.
Отец поднял его голову, вытер слезы, бегущие по щекам, и улыбнулся, растворяясь в разноцветном вихре.
Гранд-Каньон раскинулся во всей красе. Впереди, между скалами, серебрилась змейка реки Колорадо. Воздух стал свежее. Ярослава коснулась плеча Константина, задумчиво глядящего вдаль.
— Как вы?
— Хорошо, — кивнул он. — Мне стало лучше. Спокойнее.
— Надо торопиться. Неизвестно, сколько времени займет наше путешествие.