— Хочу костер, — несмело произнес он. Тут же перед ним появился костер с догорающими углями.
— Так я могу что угодно пожелать? — воодушевился Константин и в нетерпении потер руки.
— Можете, но мы здесь не для этого, — осадила его пыл Ярослава и кивнула на прыгающего Борю с грибом в руке. — Думаю, вы уже знаете, что делать.
Константин кивнул и с грустью посмотрел на брата. Потухший взгляд и опущенные уголки рта сразу вернули ему прожитые годы. Жаренный гриб они по-братски поделили и съели.
— Я бы сейчас бабушкин тазик из-под варенья облизал, — мечтательно произнес Боря. Они сидели на корточках у огня и ковырялись ветками в костре.
— А я бы печеньку маслом намазал, а сверху сахаром посыпал, — Константин погладил себя по животу и подмигнул брату. — И редиской похрустел.
— О! Это ты хорошо придумал. Я тоже редиску хочу, — восхитился Боря, но тут же погрустнел и рассеянно проговорил. — Пора домой, бабушка будет волноваться.
Братья еще раз крепко обнялись, и Ярослава услышала, как Боря громким шепотом попросил:
— Не оставляй меня больше одного, ладно. Мне страшно.
— Не оставлю. Я обещаю, — заверил Константин и поцеловал ладошку брата, измазанную земляничным соком. Боря зевнул и устало побрел по тропинке, ведущей к дому.
Вихрь смешал деревья, поляну, небо и хрупкую фигуру мальчика в разноцветное полотно и перенес их на кирпично-красную землю.
Глава 6
Дмитрий Сергеевич поковырял сухую гречку, укусил пересушенный ломоть свинины, запил все это роскошество несладким компотом и, окончательно разочаровавшись в обеде, поплелся к лифту, дожевывая хлеб. Больные и медработники сновали по коридору. Изредка кто-то здоровался. По привычке он засунул руку в карман и тут же отдернул, будто обжегся. Испуганно огляделся и заскочил в кабину лифта. Деньги. Новенькие купюры за молчание. Ему стало казаться, что за ним наблюдают.
«Это розыгрыш. Они следят за мной», — подумал он, вышел из лифта и решительно приблизился к посту. Однако Тамары Ивановны на месте не оказалось.
— Где ты ходишь? — напустилась та, едва он открыл дверь палаты. — У Ярославы давление подскочило.
Беспокойство опытной медсестры передалось ему. На мониторе электронного тонометра застыли цифры.
— Сто шестьдесят на сто двадцать? У нее гипертония.
— Спасибо, что подсказал, умник, — огрызнулась Тамара Ивановна, наклонилась над Константином и прокричала. — Ярослава, детка, поторопись! Тебе становится плохо!
Ошарашенный Дмитрий Сергеевич не придумал ничего лучше, как ущипнуть медсестру за руку.
— Ты чего? — удивилась она.
— Что вы здесь устроили? Что за клоунада?
— Сам ты клоунада. Ей становится плохо, когда она долго в коме. В прошлый раз мы за нее серьезно испугались.
Она взяла с подноса на подоконнике, шприц и велела:
— Освободи Ярославе плечо.
Дмитрий Сергеевич подошел к спящей девушке, расстегнул верхнюю пуговицу и в нерешительности замер, рассматривая выглянувшее кружево бюстгалтера. Тамара Ивановна шумно выдохнула, протянула ему шприц, отстегнула еще три пуговицы и освободила плечо.
— Делай.
Он взял с подноса заспиртованную салфетку и медленно ввел препарат в плечо Ярославы.
— А что вы набрали в шприц?
— Хорош врач, — хмыкнула Тамара Ивановна. — Сначала сделал, потом спросил… Следи за ней. У меня еще больные есть.
— Подождите, — сказал Дмитрий Сергеевич и преградил ей путь. — Поклянитесь, что это не розыгрыш.
Тамара Ивановна внимательно посмотрела и устало выдохнула. Молчание затянулось, и Дмитрий Сергеевич почувствовал себя неуютно.
— Дима, тебя никто не обманывает. Ты сам в этом убедишься, — она посмотрела на Ярославу и тихо добавила. — Если она там не застрянет.
Павел Федорович внимательно прочитал отчет о Ярославе, однако не нашел в нем ни намека на сверхспособности.
— Алло, Ванюша, что это ты мне отправил? — Иван ожидал такой реакции, потому что задал этот же вопрос своему заместителю. Но тот уверил, что на Ярославу Орлову больше ничего нет.
— Это все, что есть. Мои ребята работают добросовестно. Вы же знаете.
— Неужели опять мимо? — огорчился Павел Федорович.
— Не знаю, — признался Иван. — Надо проверить. Вы договорились о встрече?
— Телефон до сих пор выключен. Может, она дома?
— Нет. Соседка сказала, что утром куда-то уехала на такси. Олег следить остался.
Павел Федорович выключил телефон, аккуратно положил его на краешек стола, единственное свободное место, и зажег сигару. Густой ароматный дым заклубился в кабинете и пополз к приоткрытой двери. Он услышал, как Лида вскочила с кресла, подбежала и с силой захлопнула дверь.