— Полина…
Я сцепляю зубы и беру в руки новый помидор, отрывая зелёный хвостик. Внутри всё кипит, но я продолжаю играть в молчанку, чтобы не скатиться на дно в своих необоснованных претензиях.
Дело не в переезде. Да и глупо об этом рассуждать, стоя в брендовом костюме и в дорогущих украшениях.
— Оставь уже в покое эти ебучие овощи!
Я смаргиваю и отшатываюсь, когда Наиль одним махом сметает нож, доску и то, что на ней лежит прямиком на пол.
Слышится звон о кафель. Обоюдное учащённое дыхание. Стук сердец.
— Из-за меня ты дохрена упустил, Иль! Из-за меня! Об этом все и всегда талдычили — если не в лицо, то за спиной! Если бы я не залетела — ты женился бы на мне? Только честно?
Наиль прижимает ладонь к запястью, вытирая капли крови от пореза ножом. А ещё он чересчур долго думает. Очевидно, сомневаясь в ответе или боясь обидеть.
— Понятия не имею, Поля. Я не рассматривал других вариантов.
Качнув головой, издаю короткий смешок. Этих вариантов я ему и не дала, потому что билась в панике и плакала, увидев две яркие полоски на тесте.
— Никогда не думал — может нам вообще не судьба быть вместе?
— Судьбы не существует. Мы сами строим свою жизнь, — тут же осекает.
Я хмыкаю и покачиваюсь на пятках. Продолжаю и дальше развивать тему.
— Если бы я только выпила чёртову таблетку экстренной контрацепции… Если бы сделала аборт… Всем было бы легче, а в первую очередь тебе!
— Не неси хуйню!
Муж обходит островок и рывком разворачивает меня к себе. Легонько встряхивает. В его движениях больше нет нежности — для меня так точно.
Сжав пальцами подбородок, Наиль вынуждает меня поднять голову. Не смотрит, а полосует. В глазах злость, ненависть, раздражение. Целый коктейль негативных эмоций.
А я стою и размышляю — на Журавлёву он тоже подобное выплескивает? Или она понимает, чувствует и не доводит его до крайности?
— То, что я упустил — планировал наверстать вместе с тобой!
— И именно поэтому закрутил роман с Настей?
Наиль вскидывает брови и на секунду затихает. Не спорит, что это хуйня, а внутри меня с каждой секундой дотлевают остатки надежды.
— Я не кручу с ней роман. В отличие от тебя, я могу сдерживаться.
— А сорваться хотелось?
Вопрос слетает с губ куда раньше, чем я пытаюсь его обдумать. Получать подтверждение больно. Ещё невыносимее — заранее читать это в глазах мужа.
— Хотелось.
— Сильно?
Плыву взглядом ниже — к шее и подбородку. Тело мелко колотит.
— Блядь, да.
Я тяну губы в вымученной улыбке. Стараюсь сделать вдох-выдох, но захлёбываюсь чем-то горьким и ядовитым.
Супер.
— В какой момент остановился?
Звучу жалобно. В какой-то момент всхлипываю. Должно стать хоть на миллиграмм легче от того, что красная линия не была пройдена, но становится только невыносимее, что ради стопа приходилось прилагать усилия. В нормальных семьях такой вопрос даже не стоит. Нет — и точка.
— Поля…
— Что, Поля? Когда? Когда перевозил шмотки?
Наиль качает головой, а я теряюсь в догадках. Позже? После кальяна?
— Как это было? Ты её уже раздел? Поцеловал? Вручил ей член? Чтобы не обижалась — трахнул хотя бы пальцами?
Когда пытается притянуть меня ближе, чтобы прекратить и заткнуть — я выставляю ладони вперёд и решительно отталкиваю.
В ноздри вбивается запах кожи, парфюма и крови. Дикая смесь. Ненормальные эмоции и чувства. Адский накал и агония. За всем этим последует одна маленькая мучительная смерть.
— Не трогай. И не отвечай — лучше молчи.
Мои просьбы не действуют. Я не слабая, просто муж во много раз сильнее. Пресекает любое сопротивление, притягивает.
Я что есть мочи дёргаюсь и изворачиваюсь, но тщетно. Ни хочу ни тепла, ни близости. Ничего больше. Меня нечем наполнить. Я пустая, вот честно.
— Мне неприятно, Иль! Пусти! Пусти, слышишь!?
Слёзы срываются и катятся по щекам, а в груди разрастается бездонная чёрная дыра, которая всасывает последние остатки хорошего.
Я сжимаю зубы до хруста. Замахиваюсь. Смотрю с ненавистью. Осознаю, что муж зеркалит мои же поступки, но кто сказал, что мне от самой себя ни разу не тошно?
— Я мудак, согласен. Ну давай, бей. Хочешь же? Бей!
Голос Наиля звучит, будто под водой — глухо и отстраненно. Доводит, подначивает.
Я чувствую, как кровь приливает к лицу. Как вздуваются вены на висках. Как горло стискивает огромная обида.
Поддаюсь. Поднимаю руку, целюсь. Завожу за голову и бью.
Последнее, что вижу, прежде чем разорвать зрительный контакт — горечь и сожаление в глазах мужа.