Я блаженно улыбаюсь. Плюхаюсь на тумбу. Запускаю пальцы в густые жесткие волосы. Позволяю стянуть с себя шорты и пройтись быстрой влажной дорожкой от груди и до лобка.
— Обхвати меня ногами.
Наиль выравнивается и просит, а я делаю. Когда проникает — глубоко и гортанно стону от сладкой наполняющей боли. Мне идеально и жарко. Особенно внизу.
Мы вновь сплетаемся в поцелуе, ускоряя темп. Дышим чаще и синхроннее. Почти не сдерживаемся.
Тумба ходит ходуном и бьётся о стену. Я посмеиваюсь и млею. Обнимаю ладонями колючие щёки, смотрю на приоткрытые губы. Переживаю вспышки восторга и кайфа внутри.
— Скажут, что я опять удерживаю тебя с помощью залёта, — проговариваю без капли совести.
Наиль замедляется, словно смакуя ощущения.
Сдавливает пальцами бёдра. Толкается до упора. На висках часто стучит пульс в венках, а глаза загораются сильнее и ярче.
Я таю и почти не чувствую тела — только наполняющую до краев эйфорию и резкий выброс окситоцина одновременно с выплесками спермы.
— Похуй, что скажут, Поля, — произносит в ответ. Его губы плывут в улыбке. Грудная клетка часто вздымается. Мы оба понимаем, что лучше, чем друг с другом, у нас никогда не будет. — Удержи, пожалуйста…
Я выскальзываю из объятий Наиля и встаю с кровати.
В дверном проеме задерживаюсь и оборачиваюсь. Сердце на секунду замирает, а затем стучит почти что галопом.
Я любуюсь родными чертами лица. Кусаю губы и вспоминаю. Ночь была длинной и бессонной — мы много раз подряд занимались сексом, меняя позы и наслаждаясь. Так активно, что до сих пор тянет внизу живота.
Выйдя на веранду, ступаю босыми ногами по холодному полу и сажусь в кресло на подушки. На улице довольно свежо. Пахнет приближением осени. Но так уютно и трепетно, что хочется нажать на паузу и насладиться.
В попытке испытать что-то новое мы с Наилем чуть не утратили нечто важное и особенное, а тут — будто заново обрели. Это по-настоящему значимое место для нашей семьи.
Я достаю телефон и делаю снимок реки. На фоне красочного оранжево-розового восхода солнца смотрится просто необыкновенно. Словно я в настоящем раю.
Недолго подумав, решаю выложить фото в соцсеть. Знаю, что ещё рано для активностей — на часах только седьмой час и, к тому же, выходной. Аудитория спит. Но на сторис приходит первый огонёк от Журавлёва.
Наши иконки светятся зелёным — мы оба онлайн. Никто из нас не торопится выходить из общего чата, как и писать друг другу первым.
Я с ним не пыталась… И даже не смогла. А Саша действительно в какой-то момент устал прогибаться.
Он хороший. И искреннее заслуживает лучшего. Пресыщенный жизнью мажор с большим сердцем, который сегодня и в будущем выбирает светлую сторону — и не только ради себя.
«Я бы тоже использовала компромат, чтобы спасти дорогого мне человека».
Пишу, отправляю. Журавлёв поступил так, как должен был.
Мы с Наилем немного поговорили о ситуации перед сном. Пазлы сошлись, картинка встала на свое место. Когда дело с тендерами набирало оборотов — Наиль был даже не в курсе. Да и нет у него таких связей, чтобы снять с человека уголовную ответственность. Зато есть у решалы.
«Непривычно чувствовать себя совсем без страховки)»
Сообщение приходит спустя минуту. Чувствуется, что не торопился с ответом. Уже не ждал, что что-то упустит со мной.
«Когда любишь — всегда так».
Саша читает и ставит смайл, а я реагирую на него во много раз спокойнее, чем раньше. С приятным щемящим теплом.
«Таки да».
Я улыбаюсь. Подставляю лицо лучам восходящего солнца. Затем закрываю диалоговое окно, куда больше никогда не напишу. И возвращаюсь в спальню.
Наиль все ещё спит, но ворочается. Я юркаю под одеяло и грею об него конечности.
— Полька, по заднице получишь… — ворчит. — Холодная же…
Крепкая рука мужа накрывает мой живот и буквально вдавливает в матрас. Я зажмуриваюсь и жую нижнюю губу. Наслаждаюсь моментом, несмотря на то, что впереди у нас вся жизнь.
Но мне будет мало.
Я точно знаю, что не только в этой, но и в следующей буду искать именно его одного. Снова и снова.
Эпилог
Год спустя
— Малыш, ты куда-то торопишься?
Мышка расхаживает по комнате, что-то собирая и складывая в набедренную сумку, но, услышав вопрос, переводит озорной взгляд в камеру.
— Мы с подругами собираемся в кино, мам. Папа уже разрешил.
Я смотрю на нижнюю половину экрана, а Наиль делает вид, будто не понимает, в чем дело. Отвлеченно разговаривает с водителем по-английски, нарочно пошатнув фокус.